Обольщение ангела (Сердце ангела)

Все сидящие вокруг костра весело захлопали Гордону.

– Ты хорошо сделал, папа, – сказал ему Гэвин. Гордон улыбнулся:

– Ну что ж, спасибо за похвалу, сынок. – А кто же вас толкнул? – спросила Гэбби.

Роберта пожала плечами:

– О нем мы так ничего и не узнали.

– Или о ней.

– Что ты имеешь в виду?

Гэбби бросила многозначительный взгляд в сторону Коры.

– Злоумышленником могла быть и женщина. Некоторые из них очень мстительны и злобны.

– Ты это обо мне говоришь? – вызывающе громко спросила Кора.

– Ага, на воре и шапка горит, – насмешливо протянула Гэбби.

– Хватит, хватит? Не будем портить праздник, – вмешался Гордон, чтобы не дать разгореться скандалу.

– Она первая это начала, – обиженно заявила Кора.

– А я буду последним, – твердым голосом ответил Гордон.

– Я могу рассказать еще одну историю про моего мужа, – сказала Роберта, прерывая напряженное молчание, последовавшее за этой перепалкой. И когда все лица выжидательно повернулись к ней, продолжила: – Я была восьмилетней девочкой, когда Гордон приехал в наш замок Данридж, чтобы жениться на мне. Я рассказала ему о страшном чудовище, которое живет у меня под кроватью и каждый вечер меня пугает. Гордон выслушал и тут же пошел в мою комнату. Он убил ужасного монстра, и с тех пор я спокойно спала по ночам.

– А что произошло в комнате? – спросил кто-то из детей.

– Как выглядело это чудовище? – поинтересовался другой.

– Уже поздно, – сказал Гордон, искоса взглянув на жену. – Пожалуй, я приберегу эту историю на другую ночь.

– Леди Роб, как все-таки выглядело чудовище? – спросил Гэвин, заговорив с ней в первый раз с того дня в саду, когда он назвал ее ведьмой.

– Очень страшное, просто отвратительное на вид, – ответила она. – У него был один-единственный сверкающий красный глаз посреди лба и два длинных желтых клыка, торчащих из пасти. Так ведь, Горди?

– Да, дорогая, – Гордон подмигнул ей и поднялся, ссадив сына с колен. – Пора спать, Гэвин. Иди к маме. Увидимся утром.

Малыш обнял отца и повернулся к Роберте, прежде чем направиться на другую сторону костра к матери.

– Спокойной ночи, леди Роб.

– Спокойной ночи, Гэвин, – улыбнулась она мальчику.

Гордон взял нетерпеливо скулившего Смучеса из рук Дьюи и передал щенка жене. Они уже двинулись прочь, когда Дункан бегом догнал их и обнял отца.

– Я чудесно провела время, – сказала Роберта, когда они возвращались в охотничий домик.

– Вечер еще не кончился, ангел, – ответил Гордон, улыбаясь в темноте.

Войдя в дом, Роберта взглянула на кровать, и взгляд ее вдруг застыл, словно она внезапно

увидела там чудовище, которое только что так красочно описала. Смелая девушка, не побоявшаяся поднять кинжал на королевского приближенного, она боялась идти в постель со своим мужем. Гордон понимал, что нужно действовать осторожно, шаг за шагом вызывая в ней возбуждение. И хоть ему это было нелегко, он приготовился именно к этому.

Поставив на стол кувшин с виски, он неторопливо разжег огонь в очаге, чтобы выгнать из домика вечернюю сырость. Потом взял на руки щенка.

– Мы со Смучесом пойдем проверим лошадей, пока ты ляжешь в постель, – сказал он. И, задержавшись в дверях, добавил: – Только сделай мне одолжение, ангел: не надевай ночную рубашку.

Эта просьба удивила Роберту.

– А почему? – спросила она.

– У тебя в ней слишком невинный вид, – сказал он. – Я чувствую себя так, словно ложусь в постель с двенадцатилетней девочкой.

– Ну, а что же мне тогда надеть? – прошептала она, впадая в легкую панику. – Ничего?

– Надень вот это, – бросил ей Гордон свою чистую рубашку. И сразу вышел на улицу.

Нет, она не сможет пережить все это, с чувством, близким к панике, подумала Роберта. Если она переспит сегодня с ним, ей никогда уже не вернуться в Англию.

«Но ты же хотела его, когда днем купалась с ним в речке, – напомнил ей внутренний голос. – И кроме того, ты все равно не вернешься в Англию, неважно, случится это или нет».

В нерешительности, она поднесла рубашку мужа к лицу. От гладкого полотна пахнуло ароматом горного вереска – она глубоко втянула в себя этот запах, наслаждаясь им. И снова ощутила губы Гордона на своих губах, его язык, скользнувший между ее полураскрытыми губами, его ладонь, ласкающую груди, его палец, ласкающий соски…

Это воспоминание решило все. Роберта быстро разделась и натянула через голову его рубашку. Сорочка доходила ей до середины бедер, а рукава были слишком длинны. Закатав их, она встала возле стула и уставилась на пламя в очаге.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь распахнулась, и Гордон вошел в дом.

– Ты обязательно хочешь взять меня сегодня? – дрожащим голосом спросила она.

12

Гордон замер, удивленный ее словами и тоном, которым она это произнесла. Роберта была бледна, будто перед обмороком. У нее был страх на лице, как у молодого воина перед самой первой в жизни битвой. Она, казалось, приготовилась к смерти. Его девственница-жена панически боялась неизвестного.