Обольщение ангела

И опять в сознании всплыл тот странный вопрос ее тетки: «Ты хочешь остаться в Англии потому, что любишь Генри? Или ты любишь Генри потому, что хочешь остаться в Англии?»

Теперь Роберта знала ответ. Она любит Гордона Кэмпбела, но ей нельзя быть его женой.

Этот жестокий мир требовал, чтобы она сделала выбор между романтикой, мечтой и действительностью. Она выберет действительность и научится любить Генри Талбота, хоть и любит сейчас другого.

И вдруг ее пронзило чувство вины перед Талботом. Генри заслуживал большего, чем жену, которая не любит, а только собирается научиться любить его. Хотя в жизни случаются вещи и похуже, чем брак без страстной любви. Брак ее собственных родителей был устроен по расчету, но какое это имело значение, ведь они влюбились друг в друга с первого взгляда. Во всяком случае, так рассказывала ей мать.

Тяжелые мысли в конце концов обессилили Роберту, и теперь голова у нее разламывалась от боли. Со вздохом она закрыла глаза и попыталась избавиться от тревожных мыслей о будущем.

Но это оказалось не так-то легко. Прошел целый час, прежде чем она смогла забыться тревожным сном.

Негромкие мужские голоса проникли в ее беспокойный сон и вернули к реальности, но ее будто сковало что-то, не давая даже пошевелить рукой. Она открыла глаза и увидела, что за окном уже темнеет. Когда же услышала дядин голос, то окончательно поняла, что проснулась. Мужчины разговаривали в кабинете.

— Добро пожаловать в усадьбу Деверо, лорд Берли, — говорил граф Ричард. — Добро пожаловать, сэр Уолсингем.

Услышав эти слова, Роберта насторожилась. К ее дяде приехали два советника королевы Елизаветы, самые приближенные к ней люди. Лорд Берли был ее государственным канцлером, а Уолсингем — государственным секретарем.

Роберте вдруг стало весьма неуютно в этом укромном уголке. Что делать: встать и объявиться, хоть это и неудобно, или же, замерев, сидеть и ждать, пока они не выйдут.

— Генри, я же велел тебе оставаться при дворе до начала весны, — вдруг сказал дядя.

Услышав это, Роберта прокляла свое невезенье. Муж и так весь кипел и готов был силой везти ее на север, а увидев Генри, не даст ей времени даже собрать свои вещи. Растерявшись и не зная, что предпринять, она еще больше вжалась в кресло, благо никто не видел ее в полумраке кабинета.

— Я приехал с лордом Берли и сэром Уолсингемом. Они представляют здесь интересы моего отца, — отвечал Генри.

— Путешествовать в такое время года — дело трудное, — заметил граф Ричард. — Значит, я полагаю, вас привело дело важное.

— Мы направляемся во дворец Ричмонд, — ответил Берли.

— И решили по пути заехать к вам. Речь идет о Марии Стюарт, — добавил Уолсингем.

При этих словах Роберта замерла в ожидании того, что предстояло услышать. Ее нервы были натянуты до предела. Все мысли о том, чтобы объявить о своем присутствии, тут же вылетели у нее из головы.

— Состоялся суд, и судьи признали Марию Стюарт виновной в заговоре против короны, — объявил лорд Берли.

Роберта прикрыла рот обеими руками, чтобы сдержать испуганный крик. Наказанием в таком случае была смерть. Но нет, Елизавета и ее фавориты не могли посягнуть на жизнь другой королевы, помазанницы божьей.

— Боже мой! Но разве это справедливо? Судьи были беспристрастны? — с возмущением воскликнул граф Ричард. — Вы сами все это устроили, Уолсингем. Вы плели интриги, подделывали улики, фальсифицировали свидетельские показания. Вы были заинтересованы в таком решении суда и, пользуясь своим влиянием, вы настроили Елизавету.

— Но, Ричард… — начал лорд Берли.

— Никаких «но», Сесил, — резко перебил граф всесильного советника. — В течение многих лет Уолсингем интриговал, чтобы заманить Марию Стюарт в западню. Скажите мне, как можно ее обвинить в государственном заговоре, если эта несчастная женщина вот уже двадцать лет живет как в тюрьме?

— Как бы то ни было, дело сделано, — хриплым голосом сказал Уолсингем.

Роберта затаила дыхание от страшного предчувствия, от той ужасной вести, которую должна была услышать. Когда же лорд Берли заговорил, то она едва не потеряла сознание.

— Мария Стюарт два дня назад была переведена в замок Фотерингей и там казнена, — бесстрастным голосом сообщил Берли. — Мы трое присутствовали при ее казни.

— Вы идиоты! Теперь между Англией и Испанией все кончено! — взорвался граф Ричард. — Запомните мои слова: не пройдет и полугода, как испанский король будет угрожать нашим берегам.

— Об этом мы подумаем в свое время, — сказал Уолсингем. — А сейчас для нас главное — держать в тайне смерть Марии, пока Елизавета не пошлет королю Якову официальное соболезнование.

Роберта услышала глубокий горестный вздох, скорее всего дядин.

— Расскажите, как все произошло? — попросил граф.

— Мария Стюарт вела себя мужественно, не теряя чувства собственного достоинства, — ответил Берли, и в тоне его прозвучало невольное уважение. — Присутствовать при этом было очень тяжело. Убийство королевы — грязное дело.

Роберта больше не могла сдерживаться. Она вскочила с кресла и бросилась к мужчинам, ошеломив их своим внезапным появлением.