Обольщение Евы Фольк

Упав на одно колено, сержант снял с пояса гранату на длинной деревянной ручке и, выдернув чеку, метнул ее в сторону рощи. За первой гранатой последовали еще две. Этого было достаточно, чтобы дать Андреасу преимущество. Девятнадцать уцелевших солдат, добравшись до русла ручья, залегли и сразу же открыли ответный огонь. Минометы продолжали обстреливать территорию рощи.

Залпы советских реактивных установок прекратились, и на следующие полчаса взвод Андреаса увяз в перестрелке с пехотинцами противника. На правом фланге остатки второго батальона упорно отбивали атаки русских. Схватив свой полевой бинокль, Андреас всмотрелся в сторону двух сломанных взрывом деревьев, где была устроена пулеметная точка противника.

— Скверно, — пробормотал он. — Слишком большая зона обстрела. Если второй батальон не устоит, нам — конец.

В нескольких сантиметрах от шлема Андреаса прожужжали две пули. Схватив свой карабин, он быстро выпустил всю обойму в сторону противника, а затем перезарядил и еще раз опустошил магазин.

Его собратья по оружию продолжали удерживать оборону. Они были хорошо подготовлены. Немецким пехотинцам было не занимать ни храбрости, ни умения, но в тот момент Андреас понимал, что все висит на волоске. Приняв решение, он с громким криком поднял свой взвод в атаку.

Русские, не ожидавшие такого поворота, под решительным натиском немецкой пехотной цепи дрогнули и попятились. Даже мерный стук пулемета «Максим» на правом фланге умолк, уступив место хаотичной стрельбе ручного оружия.

За несколько секунд судьба боя была решена…

Андреас, закрыв глаза, потянулся за своей флягой.

— Кюбэ, выясни потери.

Через несколько минут сержант вернулся с отчетом. Андреас связался по радио со штабом батальона.

— У меня — меньше четверти состава.

После короткой паузы в динамике прошипел ответ.

— Удерживайте позицию! Скоро наступление!

— Есть.

Медленно поднявшись с земли, Андреас остановился, наблюдая за тем, как медицинские бригады, складывают на носилки изуродованные солдатские тела. Обходя воронки, он двинулся по полю сражения, усеянному ранеными и убитыми парнями из его взвода, чтобы поддержать живых и почтить мертвых. Сняв шлем, Андреас присел на корточки возле тела какого-то солдата. Он перевернул убитого на спину.

— Кек, — хрипло выдохнул Андреас.

Ему хотелось заплакать об этом парне и о других парнях из его взвода, о себе и о его дорогой Еве, о которой он думал день и ночь, но сил на слезы у него уже не оставалось.

Положив руку на плечо Кека, Андреас закрыл глаза, пытаясь представить зеленые берега Мозеля, но вместо этого у него в памяти всплывали только картины, запахи и звуки последнего месяца боев на пути к Москве. Он буквально ощущал жар от дымящихся остовов советских танков и смрад солярки, порохового дыма и пыли. И еще — тошнотворное зловоние разлагающихся под летним солнцем трупов.

Но этот переход оставил и другие воспоминания. Андреас собственными глазами увидел следы зверств Сталина по отношению к его собственному народу. Копая окопы и блиндажи, немцы обнаруживали общие могилы на местах расстрелов. Они встречали изуродованных крестьян, рассказывавших о пытках. Храмы были превращены в руины или использовались как конюшни и склады. Этот список можно было продолжать. Неудивительно, что столько людей в западных областях Советского Союза встречали немецкую армию как освободителей.

Содрогнувшись, Андреас встал. Было не время ковыряться в прошлом. Андреас больше не мог себе позволить оставаться меланхоличным виноделом из Вайнхаузена. Он должен был без остатка отдаться своей второй роли — роли солдата. Родина ожидала от него действий, а не чувств. Его подчиненные нуждались в стойком и мужественном командире.

Развернувшись, Андреас огляделся по сторонам в поисках Кюбэ.

Андреасу нравился этот сержант. Кюбэ был сообразительным, смелым и порядочным парнем. Еще меньше года назад он работал помощником механика в Гамбурге.

— Кюбэ, подготовь стрелковую цепь, — распорядился Андреас, наконец, заметив сержанта. — Интервал — десять метров. В центре — пулеметная точка. Вышли вперед трех разведчиков. Наступление начнется по двум красным ракетам.

Всегда контратака или наступление. Всегда. Именно так учили Андреаса. Именно это он и будет делать.

— Бауэр, — окликнул Андреаса подошедший лейтенант Шауэр. Его лицо было измазано копотью.

— Слушаю, господин лейтенант.

— Мы уже почти в Москве, а дальше — как знать. Может, на этом война и закончится. Группы «Север» и «Юг» продвигаются большими темпами. Танковые части настолько ушли вперед, что мы едва успеваем подтягивать за ними артиллерию. Лошади выбиваются из сил. — Лейтенант посмотрел на тело Кека. — Один из твоих?

— Да.

— Твой любимец?

— У меня все — любимцы.

Андреас печально посмотрел вдаль. Все четырнадцать христиан погибли. Он стиснул зубы.

Фон Шауэр не успел ответить. В небо над их головами взмыли две красных ракеты.

Глава 25