Обольщение Евы Фольк

2 августа 1942 года

Полевая почта, 9-я армия

Можайск, Россия

Дорогая Ева,

извини, что пишу тебе, но я больше не мог сдерживаться. Вчера выдалось спокойное, тихое утро. Я сидел в одиночестве, глядя в бескрайнее русское поле, и мне так хотелось, чтобы ты оказалась рядом, гоняясь за бабочками или собирая цветы, как это было в детстве. Когда настала ночь, я расстелил на земле свое одеяло и, глядя в бесконечное небо, мечтал, чтобы ты оказалась рядом, чтобы помочь мне посчитать звезды.

Мне бы хотелось заплакать обо всех, кого я люблю, но в моем сердце уже не осталось никаких эмоций. Каждый раз, закрывая глаза, я молюсь о Вайнхаузене. Я очень переживаю за Линди и ее девочек. Гюнтер — не солдат, и мне тяжело даже представить, как он сражается в пустыне. Я встретил в Варшаве Гери Шнайдера. Он сейчас — в СС. Сказал, что Отто убили в Норвегии, а Удо сейчас на Балканах. Ему не позавидуешь.

Что же касается меня, то порой мне кажется, что мой разум живет отдельно от моего тела. Иногда создается такое впечатление, что во мне — два разных человека. Наверное, я схожу с ума, но все же я благодарен Богу за каждый прожитый день.

Я повидал много такого, за что мне стыдно. Я не имею в виду сражения или даже казни партизан, потому что без этого на войне не обойтись, но я видел, как полиция вырывает бороды старикам-евреям и расстреливает евреев только за то, что они — евреи. Я даже слышал, что так же ведут себя некоторые подразделения СС и Вермахта. Один солдат хвастался, что лично расстрелял из пулемета 500 евреев. Он сказал, что его действия оправданы, потому что когда-то какой-то еврей-брокер обманул его семью, из-за чего они потеряли все, что имели.

Совершенно очевидно, что мы теряем надлежащий порядок. Ни один порядочный немец не должен мыслить, как этот солдат. Кто-то должен как можно скорее рассказать об этом позоре Гитлеру. Впрочем, иногда мне кажется, что он обо всем знает. Некоторые говорят, что Фюрер изменился. Недавно я разговаривал с одним капелланом, который много лет служил в CA. Он был сильно встревожен тем, что национал-социализм превратился в национал-надменность. Но он сказал, что мы должны защищать Рейх. Меня это смущает. Как мне понять, за что именно я сражаюсь? Хотя, наверное, сейчас это уже не имеет значения. У нас не остается другого выбора, кроме как сражаться. Британцы бросают бомбы на головы мирных жителей, и мне страшно даже подумать о том, что ты можешь оказаться в руках русских. Поэтому, если я и погибну под знаменем со свастикой, защищая тебя, то в этом будет большой смысл.

Я рад, что Бибера освободили. Передавай ему привет от меня. Также передавай огромный привет своему отцу. Скажи ему, что я пытаюсь читать Новый Завет, который он мне дал, но верить во что-либо в такой обстановке очень сложно.

Ева, пожалуйста, молись обо мне и о моих бедных солдатах. Они — всего лишь мальчишки в шлемах.

Андреас