Обольщение по-королевски

— Я говорю о любви к женщине. Слава и тебе, наш оборванный, мокрый, вовремя подоспевший ангел-хранитель. Какого черта ты здесь делаешь? — поменял он стиль своей речи без всякого перехода.

— Я спешила, чтобы предупредить вас, но опоздала.

Хотя глаза Анджелины заволокло туманом слез, и ей больно было смотреть в лицо мертвого юноши, лежащего на земле, она была довольна своим поступком. В лице же Рольфа отражалась смертная тоска, он страдал от угрызений совести, пытаясь в то же время всеми средствами найти себе оправдания, чтобы избежать суровой ответственности за гибель Оскара. Но горе заставило его принять на свои плечи всю тяжесть такой ответственности, и как будто что-то вспомнив, он взглянул вдруг на Анджелину, обеспокоенный ее присутствием здесь.

— А те сладкие звуки, которые ты издавала, сидя на краснорогом быке Зевсе, они тоже были частью божественного замысла и воздаяния нашим врагам по заслугам?

— Я делала то, что могла.

Обернувшись, она увидела Джима Боуи, который стоял с ружьем в руках, опершись своим крупным телом о столб, поддерживавший навес над крыльцом, он приглядывал за пленными разбойниками. Анджелина увидела также, как с другой стороны к крыльцу решительно направляется брат Оскара с пистолетом в руке и застывшей на лице гримасой отчаянной боли и бешенства. Он шел прямиком к Дону Педро. Увидев это, Густав и Леопольд бросились к нему, схватили за руки и начали увещевать тихими голосами. Мейер в это время осматривал рану мягких тканей предплечья обнаженного по пояс мужчины, сидящего на ступенях крыльца. Анджелина не сразу узнала в раненом своего друга Андре, таким искаженным и бледным было его лицо, а волосы слиплись от дождя.

— Тебя могли убить, — произнес Рольф, поднимаясь на ноги.

Анджелина отвернулась, ее огромные серо-зеленые глаза взволнованно мерцали на бледном лице.

— Как и тебя.

— Я могу постоять за себя, а ты…

— А у меня только моя сообразительность и везение? Ну и что? Все равно я здесь.

Ей так хотелось в эту минуту, чтобы он обнял ее, согрел в своих руках, внушил ей чувство уверенности и безопасности. Она понимала, конечно, что сейчас он кается и казнится, испытывая чувство вины и тяжелое бремя долга на своих плечах. Понимала Анджелина и досаду Рольфа на нее за то, что она рисковала своей жизнью ради него самого. Но понимание всего этого не приносило ей облегчения.

— Не будь дерзка с учителем, — сказал Рольф мягко. — Я нервничаю, потому что боюсь за твою жизнь. Кроме того, меня заботит вопрос, чьи предательские уста нашептали испанцу о нашем приближении и чье вероломство заставило тебя в конечном итоге пуститься в этот опасный путь?

Анджелина уже открыла было рот, чтобы рассказать ему обо всем, что знает, но он внезапно подхватил ее под руку и повел в теплый сухой дом с улицы, где все еще шел дождь. Войдя в помещение, Рольф направился к очагу, там он проворными умелыми движениями положил дрова на еще красные угли, и они занялись огнем, распространяя живительное тепло. Рольф стащил одеяло с кровати и, сняв с Анджелины промокший плащ, завернул ее в теплое стеганое полотнище, а затем усадил в деревянное кресло у огня. Только после этого он позволил ей рассказать все, что она знает. Когда Анджелина начала согреваться, и тепло огня стало проникать под одеяло, она, одетая в холодную и влажную одежду, почувствовала, что ее бьет озноб и зуб не попадает на зуб, но попыталась, чтобы дрожь не слышалась в ее голосе. Усилия, направленные на это, изматывали последние силы ее организма, но, правда, рассказ был недолгим.

— Ты уверена, что в словах Утренней Звезды не содержалось никакого намека на того человека, который послал ее к испанцу? — спросил, наконец, Рольф, хмуро глядя в огонь и не замечая благотворного тепла, исходящего от очага.

— Уверена, я об этом размышляла всю дорогу, пока скакала сюда.

Рольф помолчал немного, прежде чем заговорить опять, и, казалось, его слова не относились к теме прежнего разговора:

— Смертельную рану Оскар получил в бок, в правый бок. А в грудь он был ранен легко…

Анджелина взглянула на него. Выражение озадаченности на ее лице постепенно уступило место всепоглощающему ужасу. Испанец со своими головорезами находился в овраге слева от барака, когда отряд Рольфа въехал на территорию хутора. Опытные, хорошо обученные воины принца не стали, конечно, сбиваться в толпу, а рассыпались по местности группами по несколько человек. Оскар был в группе, которая атаковала дом — судя по тому месту, где он погиб. А это значит, что в суматохе атаки и замешательстве, возникшем из-за неожиданности нападения испанца, Оскар был застрелен кем-то из своих. Анджелина противилась напрашивающемуся выводу, но вынуждена была все же признать: это не был случайный выстрел.