Обольщение по-королевски

Подобное утверждение звучало слишком оптимистично, но через двадцать четыре часа Анджелина смогла все же выйти из комнаты, одевшись с царственной простотой в светло-зеленое шелковое платье, имевшее завышенную линию талии и вырез «сердечком», переходящий сзади в стоячий воротничок, отороченный такими же кружевами, как и рукава, а сверху она надела коричневый дамский сюртучок. Ее волосы были подрезаны спереди по моде и ниспадали на лоб и вокруг лица изящными завитками. Замшевые туфельки Анджелины имели коричневые бантики. В одну из спальных комнат Элен Делакруа посадила специально приглашенную швею, чтобы подогнать под фигуру Анджелины еще несколько нарядов, на чем настояла упрямая Элен. Один из них был насыщенного синего цвета, другой розовый с бархатным беретом, украшенным перьями, а третий — из желтого фая в полоску с воротником из тонкого тюля. Анджелине сказали, что Элен находится в кабинете. Там она по своему обыкновению отвечала на письма и проверяла хозяйственные счета. Анджелина постучала в дверь и вошла шурша широкими юбками.

Мадам Делакруа вскинула на нее взгляд, оторвавшись от письменного стала и обмакивая гусиное перо в чернильницу из полированного оникса. Андре, стоявший здесь же, за спиной матери, тоже бросил взгляд на вошедшую Анджелину, и его лицо расплылось в улыбке.

— Очаровательно! — воскликнула Элен. — Не правда ли, Андре?

— Великолепно, — ответил он хрипловатым голосом и откашлялся, так как у него, по-видимому, перехватило дыхание.

— Благодарю вас, — сказала Анджелина им обоим довольно бодро, обретая вновь свое былое равновесие. — Могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь, склонившись вместе над письменным столом?

— Да, вы имеете право узнать это, — Элен бросила быстрый взгляд на сына. — Потому что дело касается вас, моя дорогая. Я предполагала спросить вашего разрешения, прежде чем послание будет отправлено, но решила потом посоветоваться сначала с Андре относительно некоторых формулировок. Видите ли, я пишу письмо мадам де Бюи с сообщением о вашем благополучном возвращении.

— Как это мило с вашей стороны, но боюсь это бесполезное занятие.

— То же самое сказал мне и Андре. Но мне не позволяет совесть оставить вашу тетю в полном неведении.

Может быть, мадам Делакруа, надеялась, что тетя приедет за Анджелиной, и сама мадам таким образом сбудет девушку с рук, прежде чем та уступит настояниям Андре? Анджелина не могла винить мать Андре за это, хотя и чувствовала себя задетой за живое, потому что помнила то время, когда Элен полностью одобряла их предполагаемый брак.

— Поступайте, как вы считаете нужным, — ответила она.

— Дорогая, не глядите на меня так! — воскликнула пожилая дама. — Я совсем не удивлюсь, если через неделю Берта де Бюи явится сюда собственной персоной. Вот увидите!

Но этого не произошло. И как будто бы для того, чтобы отвлечь Анджелину от неприятных мыслей о безразличии к ней ее родственницы, мадам Делакруа устроила несколько совместных прогулок по магазинам, расположенным вдоль улицы Вье-Карре, по одну сторону которой жили испаноязычные горожане, а по другую франкоязычные. Женщины купили носовые платочки и духи, вуали, чтобы закрыть лица от беспощадного весеннего солнца, нижнее белье, а также специальные коренья, которые придавали одежде приятный аромат и использовались как средство против моли и плесени. А затем мадам Делакруа взяла свою карету, и они отправились в другую часть города, известную жителям под названием Фобур Сент-Мари, где жили англоязычные горожане, вынужденные строить свои дома, возведенные, как правило, в греческом и романском стиле, на некотором расстоянии от избегавших селиться рядом с ними американцев французского и испанского происхождения. Они гуляли по набережной и по площади, на которой стояла церковь Святого Людовика. Элен раскланивалась со знакомыми и время от времени останавливалась поговорить и представить свою молодую гостью. Делала она это в спокойной невозмутимой манере, как будто не замечая изумленных взглядов и неожиданных заиканий.

В воскресенье вечером они посетили Орлеанский театр, где парижская дива с вокальными данными, пожалуй, столь же впечатляющими, как и ее вздымающаяся белая грудь, пела партию Розины в постановке новой комической оперы Россини «Севильский цирюльник», которую привезла гастролирующая труппа.

В антракте к ним в ложу заглянули две пожилые леди аристократического вида, которые не сводили глаз с Анджелины, разглядывая ее с большим интересом, чем прелести заезжей дивы во время спектакля. Они поболтали пару минут о том, о сем, задав Анджелине несколько незначительных вопросов, при чем было заметно, что ничто не укрылось от их внимательных глаз, они примечали все: внешний вид, манеры и настроение Анджелины. Снисходительно приняв приглашение нанести завтра своей дорогой подруге Элен визит, они откланялись.