Обольщение по-королевски

Затем она вспомнила предложение Мейера. В ее воображении возникла картина интимной близости с ним, и Анджелина передернула плечами. Нет, она не могла бы выдержать брачных уз без любви, выполнять супружеские обязанности по необходимости и из благодарности к нему. Жить рядом с Рольфом, но знать, что навеки разлучена с ним. И вообще, сможет ли она привыкнуть к Рутении, покинув все, что было ей родным и близким с колыбели? Сможет ли она выдержать существование на чужбине, потеряв смысл жизни — любимого человека? И не будет ли за ней следовать по пятам, как тень, ее прошлое, то, что она была любовницей Рольфа, хотя, как только берега Луизианы скроются из вида, они больше не перемолвятся ни единым словом?

Теперь Анджелина жалела, что так и не поговорила с Андре. Такой разговор мог бы вернуть ей былое равновесие духа. За последнюю неделю Андре несколько раз пытался перемолвиться с ней словами наедине, но ему это никак не удавалось. Зная, что Анджелина невиновна в своем падении, происшедшем не по ее воле, может быть, он сделал бы признание в любви? Анджелина спросила себя: хочет ли она этого? Заслужил ли Андре такое наказание — быть всю жизнь обремененным женщиной, которая взамен его жертвенной любви может предложить ему не более чем симпатию и чувство благодарности? И сможет ли он быть счастлив с нею, если между ними, как тень, будет вечно стоять образ Рольфа? Анджелина сможет, конечно, если выйдет замуж за Андре, остаться в Луизиане, среди людей, говорящих на одном с ней языке, имеющих одни обычаи, но будет ли ей от этого хорошо, когда личное счастье окажется навеки потеряно для нее?

У нее был и еще один выход. Мать Тереза, если она даже не могла предоставить Анджелине место в монастырской школе из-за страха навлечь на себя неудовольствие родителей учениц, имела возможность найти для нее другую обитель, которая приняла бы Анджелину.

Если и это не удалось бы, Анджелина на худой конец могла бы устроиться куда-нибудь швеей или гувернанткой, но как это сделать, как найти работу без рекомендательных писем, свидетельствующих о ее устойчивой нравственности и хорошем поведении, — на эти вопросы Анджелина не сумела бы ответить.

Но все равно ей казалось необходимым в этот момент, если не делать что-то, то по крайней мере, хотя бы составить план своих действий. В их отношениях с Рольфом не было никакой стабильности. Об этом свидетельствовали последние несколько дней, когда между ними чувствовался холодок. Ее благополучие зиждилось только на его плотском влечении к ней. И если это влечение иссякнет, она останется совсем одна, обездоленная, лишенная всякой поддержки в чужой стране. Она не слишком-то доверяла словам Густава о том, что Рольф позаботится об устройстве ее будущего, когда захочет расстаться с ней. Такие обещания ничего не значат и, во всяком случае, Анджелина не хотела принимать от Рольфа никаких подачек. Гордость в ее положении была дорогим удовольствием, но это все, что у нее оставалось, и Анджелина не желала идти на уступки и терять самоуважение перед Рольфом, который, может быть, и постарается очистить свою совесть ценой ее унижения.

Ее размышления были прерваны громким треском, раздавшимся где-то в глубине дома. Анджелина выпрямилась и прислушалась. Похоже, что Утренняя Звезда шумно возилась у очага на кухне. Раздался оглушительный грохот, как будто на пол свалилось что-то тяжелое. Неужели индианка надумала приготовить обед для отправившегося в поход отряда? Если это так, он будет готов задолго до возвращения мужчин. Анджелина решила, что ей следует оказать индианке помощь, а не хандрить здесь, сидя в бездействии и перебирая одни и те же мысли. Кроме того она могла спасти кухонную утварь от резкого и грубого обращения с ней Утренней Звезды. Когда Анджелина распахнула дверь на кухню, индианка стояла к ней спиной. Она снимала с посудной полки кастрюли и сковородки и складывала их в большой мешок, лежавший на полу у ее ног. Та посуда, которая ей не нравилась, отбрасывалась без лишних церемоний в сторону. Так прямо на глазах Анджелины она швырнула об стену большую деревянную миску, у которой на дне была трещина.

— Что ты делаешь? — спросила Анджелина резким тоном, не в силах скрыть свое изумление и возмущение.

Утренняя Звезда круто обернулась, держа в руках железную кастрюлю и вызывающе устремив на Анджелину свои карие глаза.

— Беру то, что мне принадлежит.

— Тебе? Все это? — Анджелина обвела рукой приготовленные стопки жестяных тарелок, мешочки с мукой и крупой, кофе и бобами, составленные вместе рядом с индианкой.

— Да все, по праву. Я привела с собой стадо коров, когда пришла к Мак-Каллафу, покинув свое племя. А также принесла ему меха, корзины и выделанные кожи, которые он продал. А недавно он выставил меня отсюда с пустыми руками. Теперь я заберу все.

— Я тебе этого не позволю сделать. Мужчины, когда вернутся, захотят есть.

— Говорю тебе, возьми себе часть этого добра и тоже уходи. Нет никакого смысла задерживаться здесь, — усмешка в черных глазах индианки не понравилась Анджелине.