Обольститель и куртизанка

– Прекратите, – рявкнул Эрит, отдергивая руку. Оливия вильнула бедрами – казалось, она умрет, если любовник сию же секунду не овладеет ею. Эта откровенная фальшь вызвала у Эрита отвращение. Он резко выпрямился, глядя на Оливию сверху вниз, взбешенный, нагой и (будь, проклята эта ведьма) одержимый неутоленным желанием.

– Я сказал, прекратите!

Извивающаяся сирена замерла, словно на нее опрокинули ведро ледяной воды. Открыв свои топазовые глаза, она посмотрела на Эрита ясным, не затуманенным страстью взором.

Разумеется, ведь ее стоны, вздохи и сладострастные движения были всего лишь хорошо разыгранным спектаклем.

В отличие от его собственных вполне реальных страданий: восставшая плоть его горела огнем, твердая, как раскаленная кочерга. Эрит стиснул зубы, призывая на помощь остатки самообладания.

Впервые в жизни ему не удалось пробудить в любовнице ответную страсть. Оливия в его объятиях осталась холодна, как оловянная кукла, и это уязвляло тщеславие Эрита, наполняя сердце горечью. Вот уже долгие годы женщины не пробуждали в нем таких сильных чувств.

– Что-то не так? – Оливия приподнялась и облокотилась на спинку кровати, подобрав под себя ноги. Она казалась раздраженной, но ничуть не разочарованной. Эриту, напротив, хотелось завыть от разочарования.

Он рухнул на спину, скрежеща зубами, пытаясь побороть раздиравшее его желание. Он не прикасался к Оливии, боясь, что не сможет справиться с собой и взорвется. Его терзали все муки ада. Он жаждал обладать этой женщиной. Сейчас, немедленно. Казалось, еще немного – и он обратится в кучку пепла.

И все же должен был мучиться, не в силах утолить свой голод. Господь всемогущий!

– Вам нет нужды притворяться, – с трудом проговорил Эрит, глядя в потолок невидящими глазами. Его сердце колотилось о ребра так, будто хотело вырваться из груди. Руки сжимались и разжимались в такт хриплому дыханию.

– Притворяться? – Голос куртизанки звучал смущенно, растерянно, словно она не понимала, о чем он толкует.

– Боже мой, Оливия!

Затаив дыхание, Оливия вжалась в спинку кровати. Силы небесные, он вовсе не собирался ее пугать. Эрит так сильно сжал кулаки, что мышцы на руках вздулись буграми. С шумом, втянув воздух, он попытался побороть гнев и нетерпение.

Желая исключить всякое непонимание, граф повернулся к Оливии и заговорил медленно, чеканя слова:

– Я разгадал вашу игру. Вам больше ни к чему лгать. Кровь отлила от ее лица, Оливия побелела как мел.

Прелестная маленькая родинка в уголке ее рта стала еще заметнее, как чернильная точка на белоснежном полотне.

– Если я доставлю вам удовольствие, то выполню свою часть контракта.

Голос Эрита дрогнул от горечи:

– Я заплатил за любовницу, Оливия, а не за искусную актрису, которой нисколько не интересна ее роль.

Граф не хотел быть жестоким, но куртизанка вздрогнула как от удара. Подбородок ее приподнялся, глаза зажглись недобрым огнем.

– Уверена, я не единственная женщина, не растаявшая в объятиях великого лорда Эрита, – язвительно бросила она.

– Из всех моих любовниц вы единственная держите возле кровати склянку с мазью, облегчающей соитие с мужчиной. – Не обращая внимания на возмущенный возглас Оливии, граф безжалостно продолжил: – Ведь вам для этого нужно это снадобье? Оно дает влагу, которую не в силах дать ваше тело. – С проворством змеи, расправляющей кольца, Оливия выпрямилась и соскользнула с кровати. Схватив ее за руку, Эрит грозно навис над ней. – Я еще не закончил.

Насмешливо выгнув брови, куртизанка устремила чертовски выразительный взгляд на вздымающийся жезл любовника.

– Это я вижу.

– Может, вам нравятся женщины? И в этом все дело?

Оливия презрительно рассмеялась. – Все намного проще. Мне не нравитесь вы.

Ее грубоватая прямота не задела графа, лишь подстегнув его жадное любопытство. Может, он и не нравился этой женщине, но что-то подсказывало ему, что здесь кроется нечто более серьезное, чем простая неприязнь к наспех выбранному покровителю.

– Вы фригидны?

Он почувствовал, как Оливия едва заметно вздрогнула.

– Неужели ваше самомнение не имеет границ?

– Я пытаюсь понять.

– Вы напрасно все усложняете. А теперь извольте отпустить меня. Я оденусь и вернусь к Перри.

– Не уходите, Оливия, – тихо произнес Эрит. – Игра только началась.

По телу куртизанки прошла дрожь. Был ли это гнев? Или испуг?

– Не получили сполна за свои деньги? Примите мои извинения, – бросила она с сарказмом в голосе. – Однако не все потеряно. В этот дом въедет другая женщина, которую вы купите.

– Мне не нужна другая женщина, – невозмутимо возразил граф, подчеркнуто не замечая колкостей своей визави. – Я хочу вас.

– Ну что ж, а я вас не хочу.

– Это пока.

– Не перестаю удивляться самонадеянности мужской половины английской аристократии. – Оливия смерила Эрита холодным взглядом и добавила ровным, почти будничным тоном: – Вы можете взять меня, если хотите, прежде чем я уйду.

От волнения у графа перехватило дыхание, во рту пересохло.

Та, кого он так пламенно желал, предлагала ему себя. Он мог овладеть ею.