Обольститель и куртизанка

— Неправда, — возразил Эрит. В его звучном голосе слышалась глубокая убежденность. — По крайней мере, подари мне одну привилегию: будь со мной честна.

Оливия призвала на помощь последние остатки мужества, чтобы дать Эриту отпор. Как бы ей хотелось его принизить, сделать похожим на любого другого жалкого самца из тех, что побывали в ее постели.

— Я всего лишь шлюха. Честность для таких, как я, — непозволительная роскошь.

— Ты чувствуешь себя шлюхой рядом со мной? Что она могла ответить?

— Чего ты хочешь, Эрит? — в отчаянии воскликнула Оливия.

— Того, что хочешь ты.

— Это бессмысленно.

— Возможно, просто непривычно.

— Ни один мужчина не говорил мне подобных вещей.

— Знаю. — В глазах Эрита читалось такое искреннее сочувствие, что Оливия едва удержалась от желания протянуть руку и коснуться его щеки. Ей пришлось одернуть себя.

Что, если она сдаст последние бастионы, а Эрит ее обманет — ведь он мужчина, предательство у него в крови? Это разобьет ей сердце.

Тоненький голосок шепнул ей, что все барьеры, тщательно возводимые ею вокруг себя, давным-давно рухнули, но Оливия лишь досадливо отмахнулась.

Отведя глаза в сторону, Эрит поднял и протянул ей шелковые шнуры.

— Свяжи меня. А потом делай, что тебе захочется. Оливия изумленно застыла, не в силах произнести ни слова. Ею овладело безотчетное желание возразить, взбунтоваться.

Мысль о том, что Эрит окажется целиком в ее власти, пугала ее. Против этого восставало все ее существо. Не странно ли? Разве не о владычестве над мужчинами мечтала она с четырнадцати лет? Но смятение тотчас уступило место привычному цинизму: холодная куртизанка, которую Оливия старательно лепила из себя долгие годы, полные страданий и боли, не желала сдаваться.

— Разве я не могу доверять тебе, пока не свяжу?

— Конечно, можешь. — На губах Эрита снова показалась все та же мягкая улыбка. Сердце Оливии мучительно сжалось. «О Господи, довольно, хватит». — Но если ты меня свяжешь, то будешь уверена, что я всецело в твоей власти.

— И этим я доставлю тебе удовольствие? Боже, какая великая жертва! — Оливия уже не пыталась сдержать сарказм.

— Ты вольна, делать все, что тебе захочется.

— Могу исхлестать тебя? — усмехнулась Оливия, зная, что ни за что не причинила бы ему боли.

— Если хочешь.

— Не обращая внимания на твои желания? — Да.

— Значит, я могу уйти?

На худой щеке Эрита дернулся мускул, и Оливия поняла, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, графу далеко не безразлично, какое решение она примет.

— Если тебе так нужно.

— Зачем ты это делаешь? Эрит пожал плечами.

— Мы зашли в тупик и должны это исправить, — веско произнес он. — Иначе все кончится тем, что мы погубим друг друга.

— Самый простой выход — расстаться.

— Ты ищешь легкий путь?

Оливия не осмелилась ответить утвердительно.

— Так ты предлагаешь мне связать тебя и делать все, что захочется?

— Да.

Она протянула руку. К ее удивлению, пальцы не дрожали.

— Давай сюда веревки.

Глава 18

Чертовски надеясь, что поступает правильно, и отчаянно мечтая выдержать любые испытания, как бы ни разворачивались дальше события, Эрит передал Оливии шелковые путы.

Поняв намерения графа, Оливия стала на удивление спокойна. Поначалу она была встревожена и смущена. Потом попыталась окружить себя броней, превратившись в холодную, насмешливую куртизанку. Но уловка оказалась безуспешной, что не укрылось от Эрита.

Конечно, он задумал это неспроста.

Куртизанка взмахнула рукой властным жестом королевы:

— Сними халат.

Эрит поклялся выполнять ее приказы, поэтому смиренно подчинился, хотя, видит Бог, такому гордому, заносчивому мужчине, как граф, повиновение женщине далось нелегко.

Не говоря ни слова, он сбросил черный шелковый халат, оставшись обнаженным.

Эрит не заговорил, даже когда куртизанка принялась внимательно разглядывать его наготу, хотя это, казалось, длилось целую вечность. Взгляд ее скользнул по широким плечам и груди графа, задержавшись на его жезле, вздымавшемся, будто в ответ на безмолвный вызов.

Эрит многое отдал бы, чтобы подавить в себе страстное желание. Он испытывал неловкость, стоя неподвижно перед Оливией. Она изучала его беззастенчиво, словно вещь. Как мраморную статую в галерее.

Медленно она обошла его кругом, невозмутимо оглядывая, точно знаток и ценитель искусства. Она небрежно сложила руки на груди, словно выставленный перед нею лот не заслуживал высокой оценки.

Хуже всего Эриту стало, когда она зашла ему за спину. Казалось, этому постыдному осмотру не будет конца. Мышцы его ног, спины и ягодиц напряглись и одеревенели. Графу пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы не подхватить с пола измятый халат, как испуганная девственница в свою первую брачную ночь.

Проклятие, о нем ходила слава завзятого повесы, виртуоза по части любовных афер. Ему доводилось стоять обнаженным перед великим множеством женщин. Но никогда он не чувствовал себя таким… голым.

Это было ужасно, невыносимо. Эрита мутило от отвращения.

И Оливия знала об этом, чертова ведьма.