Оборона Дурацкого Брода

9. Не забудьте, что если против вас применят пушки, неглубокая траншея и низкий бруствер будут хуже, чем бесполезны, будь он хоть десять раз пуленепробиваемым. Такая траншея дает артиллеристам ориентир, чтобы прицелиться, и не защищает от шрапнели. Против точно наведенного артиллерийского огня будет лучше рассредоточить защитников по открытому пространству, спрятав их в траве и кустах, или за камнями и термитниками, чем тесниться в траншее. Если ваши люди рассредоточились по округе, пусть противник хоть до краев наполняет траншею шрапнелью.

10. Хотя для того, чтобы остановить шрапнельную пулю, нужен не такой толстый слой земли, как для винтовочной пули, эта земля еще должна быть в нужном месте. Чтобы защититься, нужно иметь возможность укрыться как можно лучше. Если траншея будет настолько узкой, насколько возможно, а стенки и внутренняя часть бруствера — настолько крутыми, насколько он сможет держаться, у вас будут наилучшие шансы. Еще лучше будет углубить дно траншеи по краям, а открытую верхнюю часть сделать уже. Чем сильнее открытый верх траншеи похож на узкую щелку в земле, тем меньше шрапнельных пуль попадет внутрь.

И пока я обмозговывал эти выученные на горьком опыте уроки, мне в который уж раз приснился новый сон.

Сон четвертый

О если бы кто-то сумел навязать нам

Взглянуть на себя не своими глазами,

Тот сразу бы спас нас от стольких ошибок и глупых идей…

Бёрнс[11]

И опять должен я был решать всю ту же задачу, и десять уроков были мне в помощь. Я начал с того, что выслал такие же дозорные отряды, как в предыдущем сне, но с несколько иным приказом. Они должны были привести в наш лагерь всех людей, каких отыщут, а весь скот, который мог попасть в руки противника, пристрелить, поскольку нам его держать было негде.

Для своей оборонительной позиции я выбрал то же место, что и в предыдущем сне, поскольку оно по уже названным причинам казалось весьма подходящим. Так что мы вырыли траншею, схожую с уже описанной, но, поскольку я опасался, что против нас могут применить пушки, внутренняя структура была иной. Траншея была направлена общим фронтом к северу, слегка изламываясь в северном направлении, каждая же половина была в целом прямой. Если же посмотреть на нее в разрезе, то глубина траншеи составляла около метра, а перед ней — бруствер высотой около 30 сантиметров; мы сделали верх траншеи настолько узким, насколько это было возможно, не сковывая перемещений. Каждый человек углубил нижнюю часть на своем участке траншеи так, чтобы он смог там поместиться, и доработал свою часть бруствера, чтобы она подходила ему по высоте. Бруствер с крутой внутренней стороной мы укрепили кусками разломанного термитника, твердыми как камень; толщина в верхней части составила около 76 сантиметров.

Дозорные вскоре приволокли к нам нескольких мужчин, женщин и детей. Женщины ударились в совершенно бестолковую перебранку с солдатами, отказывались подчиняться приказам и вообще принимали все происходящее куда менее стоически, чем их мужчины. Это показалось мне подходящей возможностью блеснуть тем, чему я научился во время краткой подготовки, когда служил адъютантом. Я постарался вести себя с дамами предельно тактично и обходительно, повторяя единственные слова утешения, которые знал по-голландски: «Wacht een beetje» — «Al zal rech kom»[12], но без толку. Их, похоже, вообще не учили ценить хорошее обхождение. Я с сожалением повернулся к главному сержанту, по-командирски подмигнул и, увидев, как он уважительно повел веком в ответ, громко спросил:

— Главный сержант?

— Да, сэр?

— Каким, на твой взгляд, способом лучше всего можно поджечь ферму?

— Ну, сэр, кто-то предпочитает начать с усыпанной соломой кровати, а мне кажется, если ту пианину в углу полить керосином, тоже отлично выйдет.