Оборона дурацкого замка. Том 1. Том 2 (СИ)

Поэтому на движения Ксина и Саргон, и Камей среагировали постфактум, когда тот уже сделал что хотел. Молодой новобранец вздрогнул, дернулся, отпрыгнул в сторону. А державший его мужчина согнулся пополам от легкого шлепка ладонью по груди. На колени, впрочем, не упал. Гвардеец явно сдерживался и наказывал так, чтобы это никак не сказалось даже на толике боеспособности косепора.

— Я забочусь не о себе, — Покачал головой Стас. Он словно бы не заметил, куда пропал его собеседник. Этот ответ предназначался не лично Камею, который с багровым лицом тер себе грудь и точно никого и ничего не слышал. Нет. Его речь должна была дойти до каждого на этой угрюмой дороге, посреди разрухи, крови и обугленных пепелищ.

— Ведь если предатель все еще среди нас, то каждая волна может стать последней, — Мрачно продолжил он, — Я не хочу вздрагивать от каждого шороха. Просыпаться ночью в ожидании убийц. Искать яд в выданных продуктах. Постоянно ждать удара в спину и бояться соратников больше, чем нечестивых тварей, от которых мы и служим щитом и опорой Человечеству!

— Оз, — Покачал головой Уру, — Какие стремления, какая чистая душа. Я нисколько не сомневаюсь в твоей искренности, юный Саргон. Лишь в словах и выводах. В этом вообще проблема всех молодых да ранних. Преувеличивать значение своих слов и поступков. А потом донимать более умных взрослых своими завиральными идеями, отвлекать на себя время и ресурсы. Сколько таких было, сколько еще будет? — Философски протянул Уру. Даже потянулся к поясу, чтобы по привычке закрыть лицо веером, но жесткая, совсем уже не холеная ладонь нашла только полированное древко дубинки.

— Хм, — Коротко отозвался Ксин и перевел взгляд на Стаса. Их куратор решил не вмешиваться и не вступать в унизительный для себя спор с каким-то черноногим мальчишкой, пусть и наделенным сразу ворохом разноплановых талантов. Он молчаливо делегировал полномочия прокурора бывшему чиновнику одним невыразительным жестом: лишь слегка прикрыв глаза. Уру все понял правильно: коротко поклонился сначала десятнику, потом отвесил более глубокий поклон в сторону своего начальника, а затем выпрямил спину и подошел прямо к Саргону.

— Как мы все видим, это не первое тело, которое сохранилось хорошо посреди здешнего хаоса, — Высокомерно начал он. Поддержка императорского гвардейца, пусть едва ощутимая и по такому ничтожному поводу, словно подарила ему крылья. Дала призрачный шанс на новое место в жизни, не хуже прежнего. И теперь Уру разливался соловьем:

— Как писал великий Ли Бо:

Взялась уродка подражать красотке -

Соседи в шоке разбежались прочь;

У шоулинца странная походка -

Ханьданьцам смех свой удержать невмочь.

После вальяжной, но приятной и выразительной декламации, мужчина принялся медленно, очень красноречиво расхаживать вдоль тела взад-вперед. Словно они где-то далеко, на свободе, а он расхаживает перед судейским помостом.

— Придворный поэт самого Цзинь И Лина хотел донести до нас, как на самом деле хрупки и однобоки наши знания и привычки. Все то, что кажется незыблемым в вашей среде, может оказаться всего лишь дымом иллюзий более развитого общества. Мне неизвестно где ты вырос, Саргон, но вряд ли твои познания распространяются на войну. В любых ее проявлениях, — Бросил Уру косой взгляд на труп.

"Ага, как же. Расскажи это тоннам прочитанных мной исторических и художественных книг, а также сериалам. Да я интригам учился по "Великолепному веку", говорить через губу по Шелдону из "Большого взрыва", а криминалистика вообще мой второй профиль. Десять раз пересмотренный "Доктор Хаус", "Кости", "Щ.И.Т", а также тысячи сериалов про ментов на РЕН-ТВ и другие тайтлы не дадут соврать. Да вы все здесь сосунки перед моим культурным опытом!"

— Как Ханьданьцы смеются над произношением жителей Стылого Берега, так и ты кричишь про предательство и смерть, ничего не зная ни о том, ни о другом.

— Прошу меня простить. Я и не знал, что у вас, Уру, такой богатый опыт предательств и убийств. Может вы и нас научите, как предать и убить демонов, например, во сне, чтобы никто не пикнул? Без волн делать это всяко веселее, чем на продуваемой всеми ветрами стене, — С тщательно наигранным детским любопытством и непосредственностью спросил оппонента Стас.

Уру скрипнул зубами, едва заметно поморщился от смешков товарищей вокруг, но предпочел не заметить колкость. А сам попаданец в очередной раз подивился неожиданной прозорливости куратора. Вместо того, чтобы тупо подавить какого-то мальчишку своим ценным (безо всяких шуток) мнением, он делегировал полномочия скептика другому человеку, в спорах с которым Стас мог не сдерживать язык, а сам Уру бы расшибся в лепешку, но оправдал возложенные на него ожидания.