Оборона Дурацкого замка. Том 4 (СИ)

— Что именно мы будем делать с Саргоном? Выбивать из него секреты Нингаль? — Ксин хорошо умел маскировать свои эмоции. Не под бесстрастное лицо, как делают обычно аристократы, а под высокомерие, раздражение или вспыльчивость. Но Шенг знал племянника всю его сознательную жизнь, поэтому без труда распознал скрываемую грусть и разочарование. Они оба понимали, что мальчишка обречен. Но легче от этого не стало ни тому, ни другому.

— Нет, пытаться силой узнать ее секреты может быть чревато. Насколько я помню из одного мифа, она всегда была мстительной не по средствам и при этом внимательной к мелочам.

"М-да. А моя покровительница была ох как крута, если ее до сих пор помнят и боятся спустя столько времени, причем совсем другие народы, нежели родные аркчжэни", — Отстраненно отметил попаданец, пока его парализованное тело бросало от страха и отчаяния то в жар, то в холод.

Ему было жутко присутствовать на этом бесчеловечном судилище, где о его жизни говорят как бы вскользь, между строк. Самый страшный суд там, где судья все давно решил и вместо вопросов просто переговаривается с прокурором о своих домашних делах. Рутина на фоне чужой трагедии — настоящий кошмар для героя такой пьесы.

— Постойте, послушайте меня! — В панике закричал Саргон, перебивая старших в обход всех мыслимых и немыслимых правил этикета. Но какое ему до него дело, если на кону сейчас стоит собственная жизнь? На волне предчувствия близкого конца, он все же сумел перебороть технику Ксина и даже не заметил его легкого удивления, — У меня хранятся в поясе только трофеи, там нет ничего опасного! Это от теней, которых я победил! И я МОГУ рассказать о теневом плане, только не о…Кх, кх, — Закашлялся он напоследок, а потом продолжил, не давая своим пленителям вставить ни слова.

— Да, вы все правильно поняли, гунцзы… Я жрец Богини Нингаль. Но и только! Мне ничего не приказывали, особенно во вред Форту. Это не имеет смысла! — Решил он пойти ва-банк и смешать правду с ложью.

— Жрец? — Нахмурился Ксин, а затем мощная оплеуха бросила Саргона на землю, — Не смей лгать мне, червь! Такое отродье как ты может стать жрецом только если от слова жрать!

— Эх, а ведь могли подержать подольше. Глядишь, и узнали бы чего, — Донесся до парня, как издалека, голос И Шенга.

— Хватит с него. Саргон был достойным воином. Пусть уйдет легко, как и жил, — Спокойный, совершенно не злой голос Чжэнь Ксина оказался последним, что слабеющий новобранец успел услышать перед собственной смертью.

Глава 7

В этот раз дезориентация от возвращения на человеческий план совпала с головокружением от активации "Time is Alter". Саргон мутными, непонимающими глазами посмотрел на Ксина, который что-то злобно шипел ему в ухо. Он слышал звуки, но смысл чужих слов не доходил до мозга. Ощущение, что его голова укрыта плотным ватным одеялом, а тело лихорадит и тошнит, как с похмелья или после отравления.

Благо, в новом цикле куратор все еще не спешил изменять своей привычке плевать на мнение и состояние окружающих. Поэтому также беспардонно взял вялого, бледного как смерть попаданца за шкирятник и потащил в госпиталь, к своему дяде-вивисектору. Впрочем, тот являлся еще и лекарем, в дополнение к калекарю, поэтому свой шанс на получение медицинской помощи Саргон имел. Правда, с самого начала не хотел на него рассчитывал.

Порывистые движения куратора раскачивали тело и лишь усиливали мигрень. Сопротивление или потуги к самостоятельному передвижению ухудшали положение. Сперва Саргон еще пытался по инерции сучить руками и ногами, потом затих, сосредоточился на остатках внутренней энергии. Чисто, чтобы убрать боль и это ощущение слабости и сонливости. Получилось, притом неожиданно быстро. Уже на середине пути он снова вернул себе способность к мышлению, а его мозг со скрипом и неохотой начал выходить на прежние мощности.

"Ох, почему мою несчастную голову в этот раз так жестко торкнуло? Чем меня вообще приложил этот урод? Так, что отдается даже в следующей временной линии?!" — Саргон недовольно покосился на своего куратора, однако делать ничего не стал. Лишь повертел головой, чтобы воротник не так сильно впивался в шею, да поджал ноги, спасая задницу от болезненного трения.

Остаточные симптомы недомогания медленно сходили на нет, однако нельзя было сказать того же про внутренние процессы. Та же Ци отзывалась с неохотой, словно перерождение заморозило всю энергию в каналах и даньтяне, а теперь шла медленная, но верная разморозка. С эмоциями вообще творился какой-то бардак.

Мутное чувство гнили и глухой злобы, невероятно похожее на энергию "болотного" измерения, только-только начало уходить. И, заодно, взяло с собой самые яркие чувства: праведный гнев на парочку культиваторов, которые убили его в прошлом цикле, страх нового допроса, остатки мечтательности после встречи с Богиней и переживания о ее заданиях.