Оборона Дурацкого замка. Том 4 (СИ)

Выпитый отвар не ощущался почти никак. Ровно до того момента, пока парень не рискнул выпустить часть своей Ци за пределы организма. Доселе он использовал разве что "порыв". И то — бил им настолько быстро, насколько мог, чтобы разреженная взвесь энергии не успела раствориться в воздухе. Сейчас же она удерживалась лишь немногим хуже, чем в самом теле попаданца. Удивительное ощущение, несмотря на всю свою кажущуюся бесполезность.

Сперва он удивился. Затем, напрягся. После — запаниковал. Ци легко собралась в форму облака, на которой тот решил остановиться. Однако как в таком состоянии "пропихнуть" ее в тело Юншэна? Его мечущемуся в поисках ответа мозгу помогли найти ответ ощущения при создании "портала". То самое смешение темной Ци и светлой. Не концепция, но способ и свойство просачивания внутрь без потери общей структуры. Саргон быстро уплотнил энергию на краях, добавил туда нейтральной Ци-"путеводителя" из печени, после чего медленно заключил в облако энергии тело фармацевта.

Все. Энергия проникла внутрь. Саргон влил ее всю до капли. Настолько умело, насколько мог. Теперь выживание друга зависело от удачи, степени повреждений тела Юншэна и его собственной воли.

Попаданец тяжело рухнул на соседнюю шконку, прерывисто вздохнул, уткнул подбородок в колени. Брать на себя ответственность за чужую жизнь оказалось неожиданно больно. Паршивое ощущение беспомощности и давления. Ему казалось, что все взгляды в казарме направлены лишь на него. Что товарищи осуждающе пялятся на глупого пацана, сверлят спину недоверчивым взглядом. "Как ты посмел так много на себя взять?". "Ты не справишься!". "Ты не готов!".

"Я знаю!!!" — Хотелось закричать ему, — "К этому нельзя быть готовым! Кто, если не я, возьмет за него ответственность?!"

Парень на соседней койке громко застонал, затем принялся хрипеть, выгнулся дугой от пронзающей тело боли. Саргон подорвался со своего места, принялся носиться вокруг испуганной квочкой, заламывать руки. Однако приступ прошел также быстро, как и начался. Фармацевт осел обратно, его тело расслабилось, обмякло. Дыхание выровнялось, затем стало становиться все слабее, слабее. Пока его грудь не перестала вздыматься совсем.

— Юншэн! — В отчаянии крикнул Саргон. Склонился над другом, лихорадочно перебирая остатки знаний первой помощи из прошлого мира и приемы с Ци из этого. А затем наткнулся на мутный взгляд его темных глаз.

— Во…ды… — Прохрипел пациент.

Попаданец на радостях чуть не утопил своего приятеля потоком из глиняного кувшина. Вода пошла у фармацевта носом, он принялся отплевываться, фыркать, трясти головой. А затем вдруг замер, недоуменно моргнул и уставился на прыгающего вокруг него мальчишку шокированным взглядом. Самым эмоциональным из всех, которые довелось наблюдать Саргону.

— Я. Жив, — Потрясенно сказал он товарищу. Лицо дернулось в неприятном спазме, тусклые черты перекосились нервным тиком. Однако Саргон понял, что его друг всего лишь попытался улыбнуться. Вполне возможно, что впервые за долгие годы своей трагической жизни.

— Я. Чувству.Ю. Ее. Ци. Больше. Не бо. Льно, — Прохрипел он, — Нет. Стра.Ха. Нет. Смерти, — Он вдруг вскочил на ноги в порывистом жесте, однако телесная слабость дала о себе знать. Юноша покачнулся, рухнул на колени, однако Саргон успел поймать друга за локти, предотвратил падение.

Тот же не спешил вставать. Так и уткнулся куда-то в живот товарищу и слезы прорвали плотину. Рванулись вперед неостановимым потоком, перемежаясь всхлипами и невнятными фразами. Еще более невнятными, чем его обычная речь.

— Спа.Си.Бо. Спа.Сиб.О, — Только и мог услышать Саргон из его сбивчивых бормотаний.

— Ну-ну, — Неловко потрепал он друга по волосам, не зная, что делать в такой ситуации. Тем более, Юншэн вообще плохо переносил прикосновения и даже прямой взгляд глаза в глаза. Однако теперь он сам сделал шаг навстречу и его друг мучительно пытался понять, что с этим делать. Прошлая жизнь научила его лицемерию и маскировке истинных чувств, нынешняя — как встречать агрессию и негатив. Вот только никто не мог ему сказать, что делать при такой истовой благодарности. Саргон тяжко, и, вместе с тем, облегченно вздохнул.

А он все стоял на коленях и плакал. Слёзы лились неостановимой волной, приносили долгожданное успокоение. Какие бы сильные Юншэн сейчас не испытывал эмоции, это больше никак ему не вредило. Не сжигало его изнутри остатками поднятых прорвавшейся эмоциональной волной внутренней энергии. Нет, теперь по его венам стремилось так хорошо знакомое ему пламя Ци. Энергия не ютилась редкими лужами по темным углам тела, не жалило болезненным, разрушающим духовную систему ядом, не превращало все сваренные на Ци зелья в никчемную, опасную для людей бурду.

Теперь энергия разливалась внутри мощным потоком, омывала тонкие каналы и меридианы. Безвредная и живая Ци, дружелюбная как ластящийся щенок. Ощущаемая четко, как никогда раньше. Прекрасное, непередаваемое чувство.