Оборона Дурацкого замка. Том 4 (СИ)

— Если ты надеешься найти хоть какую-то бурду у господина распорядителя, то совершенно зря, — Буркнул десятник, — Он не торгует такими вещами. По крайней мере, с незнакомцами. Впрочем, делай как знаешь. Но если ты все же найдешь себе байцзы и напьешься, как старик после дней поминовения, я лично попрошу Каня придумать самую мерзкую вещь, на которую он способен. А потом заставлю Саргона помогать ему. Вместе с фармацевтом!

Последний недоуменно моргнул, но потом равнодушно отвернулся. Люди вокруг не слишком его интересовали. В отличие от интереснейшего фрагмента плесени на левой лодыжке Юна. Главное сделать так, чтобы мальчишка не дергался и дал спокойно снять с себя ценный ингредиент. Юншэн подумал и решил подкрасться, а затем схватить его за ногу. Определенно, так будет быстрее всего.

Пока фармацевт витал в облаках, Камей кривился, бил себя в грудь и уверял, что знает меру, Саргон заметил еще одну вещь: на ногах рабов не имелось никакой обуви. Учитывая местные температуры, а также наличие острых камней и наледи, он ничуть не удивлялся высокой смертности. Даже без плохого обращения со стороны хозяев, эти дети в ветхом тряпье, с голыми ногами и постоянными царапинами или синяками долго не протянут.

— Может дадим им немного одежды? — Внес предложение он прямо посреди очередного ненужного разговора. В этот раз — между Ванем, Уру и Акургалем. Которые азартно спорили о происхождении Хана и Ксу, но так и не смогли прийти к единому выводу.

— В смысле, дадим им одежды? Постирать? А, кстати, пусть еще воду натаскают! Молодец, Саргон. А я думаю, что же все-таки забыл…

— Нет, я про другое, — Устало выдохнул попаданец. Его начинала утомлять местная черствость по отношению к таким же людям, как они сами. Или не совсем, как они — не важно. Гуманизм — гуманизмом, а их пренебрежение уже тянет на глупость и расточительство. Грехи, за которые их с радостью покарает высшая инстанция в лице Чжэня лао сянь-шена.

— Вы не видите? Они дрожат от холода. Ноги вообще босые. У нас получилось много трофейной ткани с тел. Тем более, там куча бесхозного тряпья, которую вы зачем-то решили тащить с собой в казарму. Ни один новобранец не возьмет эти тряпки, не говоря о господине распорядителе. Вам всем они тоже не нужны, иначе не согласились бы их взять на balans, в смысле, в отрядный общак. Не лучше ли отдать их де… рабам, чтобы они меньше мерзли и реже от этого болели?

Глухое раздражение душной волной стало подниматься из живота в диафрагму. Почему все вокруг такие черствые? Как они могут не понимать хотя бы собственной выгоды, не говоря уже обо всем остальном? Обычно Саргон легко терпел закидоны сокомандников, но в этот раз они превзошли сами себя и здорово его разозлили.

— Да как ты вообще можешь так говорить?! — Ожидаемо возмутился Ма. Для вора, привыкшего к быстрым деньгам и таким же быстрым тратам, он вообще был на удивление жаден, — Мы взяли эти трофеи потом и кровью. А ты предлагаешь просто так взять и отдать их этим вшивым ничтожествам?!

— Да они за место в Первом отряде, среди лучших бойцов лагеря новобранцев, победителей демонических орд, должны ноги мыть и воду пить! — Разорялся Иккагецу, в кои-то веки найдя вокруг благодарных слушателей. Сотоварищи лишь одобрительно кивали, грозно хмурились или расправляли плечи от того потока елея, который лил бывший вор на их группу.

Впрочем, подобный расклад был легко предсказуем. Однако куда больше Саргона удивила реакция самих рабов: от его предложения лица последних перекосило в ужасе и неприятии, после чего они дружно попрятались от него за спину Хана. Точь-в-точь, как после запугивания Акургаля.

— Этот никчемный рад от души благодарит великого воина за его безграничную милость! Пусть сам Митра явится вам на поле боя за ваше снисхождение. Но все же, позвольте этим недостойным и дальше уродовать окружающий вид своей грязью, господин, — Попробовал его убедить рыжий с бледным, но сосредоточенным лицом. И продемонстрировал весьма недурное владение словом. По крайней мере, для столь молодого раба.

Однако видеть такое раболепство от своего сверстника, да еще с внешностью ирландца-полукровки (которая навевала на него ностальгию по прошлому миру) оказалось противно. Как будто друг, с которым ты провел столько приятных часов, оказался черным риэлтором или создателем пирамиды.

"Они боятся заботы, потому что не знакомы с ней. Даже на самом прагматичном уровне. Это просто не вписывается в их картину мира. И поэтому пугает. Особенно детей, которые не видели другой жизни. Черт, ну как так можно, а? Если уж владеете живым товаром, то обращайтесь с ними соответствующе: никто ведь специально не пинает ящик с апельсинами, которыми торгует. Я не могу взывать к гуманности в этом мире. Но могу хотя бы научить своих соратников бережно обращаться со своей же собственностью. Как с автономным роботом, или, хотя бы, личным оружием. Или вбить в них элементарные правила палкой. Как минимум, в одного из самых непонятливых".