Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города

Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова… Немаловажное значение имело, далее, то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы». Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые, в свою очередь, отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны»[326].

Социальное расслоение между румынскими офицерами и солдатами сказывалось и на качестве снабжения войск. Как пишет Манштейн, «хотя снабжение румынских войск и обеспечивалось нами (то есть немцами, речь идет о боях в Крыму. – Авт.), все же трудно было оказывать постоянное влияние на распределение продовольствия. Румынский офицер стоял на той точке зрения, что румынский солдат – по своему происхождению крестьянин – привык к самой грубой пище, так что офицер спокойно мог за его счет увеличить свой паек. Прежде всего это относилось к товарам, продаваемым за наличный расчет, в первую очередь к табачным изделиям и шоколаду, снабжение которыми производилось в соответствии с числом состоящих на довольствии. Офицеры утверждали, что солдаты все равно не в состоянии приобретать эти товары, так что все они застревали в офицерских столовых. Даже мой протест, заявленный маршалу Антонеску, ни к чему не привел». Манштейн отмечает еще один момент, ограничивавший возможность использования румынских войск в войне на Востоке, – «большое уважение, которое питали румыны к русским. В сложной обстановке это таило опасность паники»[327].

По оценкам современных румынских историков, военно-политическое руководство Румынии поверхностно отнеслось к реальному положению дел на фронте под Одессой, соотношению сил между 4-й армией и советской группировкой и пренебрегло получением военной помощи от союзников. И. Антонеску признавал: «Мы были недостаточно предусмотрительны. Это правда, что относительно слабое сопротивление, которое мы встретили между Прутом и Днестром, ввело нас в заблуждение».

По указанию маршала, который получил от Гитлера право принимать самостоятельно решения на Черноморском побережье между Днестром и Днепром, 4-я армия получила приказ «взять с ходу Одессу». Позднее, несмотря на то что город был взят в кольцо с суши, все же не было предпринято классической осады или «сухопутной блокады», по причине того, что советские войска имели преимущество на море. Версию румынских историков о превосходстве советских войск в воздухе приходится отставить, поскольку в самом начале битвы прикрытие осуществлял только 69-й истребительный авиаполк и лишь позже одесситы получили активную поддержку части морской авиации, базировавшейся в Крыму. Очевидно, следует признать, что речь должна идти не о превосходстве советской авиации, а о том, что румынской авиации не удалось добиться господства в небе, что существенно осложнило выполнение поставленной ей задачи.

Сказывалось и проведение наступления румынских войск по определенному шаблону. Вначале перед артподготовкой румынская артиллерия делала несколько пристрелочных выстрелов. Подобная тактика была разгадана советским командованием. После начала пристрелки командиры отводили солдат во вторую траншею, оставляя наблюдателей. После окончания артподготовки советские подразделения возвращались в первую траншею и были готовы отражать атаку. Советские командиры отмечали неспособность румынских солдат адекватно реагировать на фланговые удары.

Свою позитивную роль в обороне Одессы сыграла централизация командования артиллерией, которая до этого частично подчинялась ЧФ, а частично сухопутному командованию. Как отмечает в своих мемуарах начальник артиллерии Приморской армии Н. Рыжи, «к нашему сожалению, в мирное время этим вопросом (то есть координацией действий артиллерии. – Авт.) не занимались, так как по ошибочным взглядам нашей военной стратегии сама возможность нападения противника на Одессу с суши полностью исключалась. В связи с этим и артиллерия береговой обороны предназначалась исключительно для борьбы с морским противником»[328].