Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города

Уже в начале 1960-х гг., выступая в Одессе на конференции, посвященной обороне города, Г.П. Софронов скажет: «Я все время боялся, очень боялся, положение на фронте было тяжелым, и боялся, что командование фронта прикажет мне, армии отойти за Буг… Я подготовил материалы для обороны Николаевского направления. Но никаких приказов не было… Мы учитывали, что из Очакова противник может перейти в Крым. Военный совет решил послать туда кавалерийскую дивизию. Но не успела эта дивизия прибыть в Очаков, как армии поступил приказ оборонять только Одессу»[86].

Интересно, что через несколько дней командующий Южным фронтом просто «забыл» о разговоре с Софроновым, очевидно стараясь вывести себя из-под гнева Ставки и представить Софронова «главным виновником» военных неудач. Генерал А.Ф. Хренов писал: «Все мы были озадачены: намерения командарма противоречили прямой и недвусмысленной директиве Ставки. Его оценка обстановки явно расходилась с оценкой Военного совета фронта. И.В. Тюленев и Ф.Н. Романов не скрывали своей тревоги»[87].

После подобного ответа командующего фронтом генерал Софронов решил возложить оборону города на командира военно-морской базы контр-адмирала Жукова, передав ему одну дивизию из Приморской армии и расценивая эту оборону только как частную задачу армии. А основные силы армии направить на оборону Николаевского направления, чтобы не дать противнику переправиться через Южный Буг. Генерал Софронов тогда считал, что прорыв неприятеля на Николаев более опасен для советской армии, чем потеря Одессы.

Приморской армии предоставлялся огромный плацдарм в виде широкой полосы побережья, включающей Одессу, Николаев, Очаков. Командарм думал отвести 1-ю кавалерийскую дивизию и 30-ю стрелковую дивизию на прикрытие Николаевского направления. В дальнейшем он рассчитывал передать еще и 25-ю стрелковую дивизию для обороны Николаева и Очакова, оставив для обороны Одессы только 95-ю стрелковую дивизию. Два полка 30-й стрелковой дивизии, забрав из Одессы пополнение и 20 пулеметов, покинули одесский фронт у Тилигульского лимана (у с. Нейзац, восточнее села Катаржино). Дивизия ушла с позиций, открыв фланг 95-й стрелковой дивизии и рубежи обороны протяженностью примерно в 40 км. В связи с отступлением 30-й стрелковой дивизии и 9-й армии в целом сложилась угрожающая ситуация в районе Березовка-Сербки. В брешь устремились части 72-й пехотной дивизии вермахта и румынская кавбригада. Генерал Г.П. Софронов позже заявит, что 30-ю стрелковую дивизию он «так и не видел» и не смог «найти», да и командованием фронта она не будет «найдена» в определенном для нее районе обороны Демидовка – Анатольевка по причине ее полного разгрома при отходе от Одессы в ночь на 9 августа.

Дивизия ушла на соединение с 9-й армией к Николаеву, но во время отступления ее части были атакованы противником и отошли на Викторовку. Уход дивизии с позиций дал возможность румынской армии развить наступление на Благоево и Сербку. С рубежей обороны Одессы для прикрытия Николаева были сняты 522-й и 527-й полки тяжелой артиллерии, 1-й и 3-й дивизионы 266-го артиллерийского полка, 102-й строительный батальон (был вскоре вынужден вернуться в Одессу в связи с немецким прорывом в районе Коблево) и другие части[88].

Части 1-й кавалерийской дивизии И.Е. Петрова еще 5 августа получили приказ выступить на село Кайры прикрыть дорогу Березовка – Вознесенск и восстановить тактическую связь с правым флангом обороны. 6 августа 5-й полк кавдивизии уже стоял на Николаевской дороге, готовый к обороне, другие полки готовились к маршу «для обороны Очакова». Но утром 8 августа «очаковский фронт» был снят с Приморской армии и кавдивизию, что дошла только до Дофиновки, успели вернуть в Одессу. Но интрига состояла в том, что партийное и советское руководство Одессы и области и командование военно-морской базы ЧФ были с таким решением генерала Софронова не согласны, а настроены на оборону города, используя все имевшиеся в районе Одессы воинские части. В Ставку и на имя высшего партийного руководства из Одессы полетели телеграммы и сообщения «о преступном поведении командарма и командующего фронтом», ведущем к сдаче Одессы.

Фактически 6–7 августа в руководстве города образовался раскол, который мог бы привести к скорому падению причерноморской твердыни[89]. 7 августа командующему Южным фронтом пришел приказ Главного командования Юго-Западного направления: «По сообщению секретаря Одесского обкома партии секретаря ЦК КП(б)У тов. Бурмистенко, командование Приморской армии решило район Одессы оставить». Главком приказал: «Первое. Немедленно дать объяснение причин невыполнения директивы Ставки. Второе. Подтвердить в категорической форме Военному совету Приморской армии оборонять Одессу при всех обстоятельствах во что бы то ни стало». К Г.П. Софронову был отправлен «с особой миссией» представитель командования фронта генерал Хренов, на которого была возложена задача быстрейшего изменения решений командарма[90].