Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

В первой половине сентября осадные работы противника заметно продвинулись вперед. Его траншеи находились уже в ста шагах от Кумирненского и Водопроводного редутов, в трехстах шагах от капонира № 3 и в четырехстах шагах от форта № II. За это время пополнился осадный парк артиллерии неприятеля. Адмирал Того передал с судов для армии 12 47-миллиметровых орудий и две 6-дюймовые скорострельные пушки. 13 сентября в город Дальний прибыл из Японии транспорт с 11-дюймовыми осадными гаубицами. Для гаубиц на фронте были приготовлены [154] специальные бетонные площадки. На пополнение поредевших в августовском штурме дивизий Ноги получил 16 тысяч солдат и офицеров и, кроме того, две роты сапер.

Порт-артурцы между тем совершенствовали форты, батареи и редуты в инженерном и артиллерийском отношении. На укреплениях утолщались земляные брустверы, возводились сплошные валы из мешков с землей, оборудовались дополнительные траверсы в окопах, предохраняющие людей от поражения продольным огнем, сооружались бойницы и особенно блиндажи и козырьки для защиты от шрапнели, которая обычно наносила большой урон. На наиболее ответственных участках в ночное время сооружались проволочные заграждения, и на некоторых важных подступах к крепости были заложены фугасы. Частные резервы на наиболее угрожаемых направлениях были усилены, общие резервы крепости размещены с расчетом быстрой переброски к любому месту обороны, где в них будет необходимость.

Вся крепостная артиллерия получила свои определенные цели. Она значительно усилилась: так, на приморском участке была установлена 280-миллиметровая пушка, на Острожной горе — четыре малокалиберных скорострельных орудия, вооружалась корабельной артиллерией строившаяся вторая линия обороны. Были воздвигнуты новые батареи на Каменоломном кряже — из десяти 75-миллиметровых судовых орудий, в Китайской импани — из шести 47-миллиметровых, в разных местах позади горного кряжа — из десяти 47-миллиметровых и левее импани — из двух 120-миллиметровых орудий. Батареи обслуживались моряками, а всей этой группой командовал лейтенант флота Хоменко. Около батареи литера «Б» моряки установили 6-дюймовое орудие, снятое с канонерской лодки «Бобр», на укрепление № 4 поставили шесть морских орудий, а на Восточном фронте было установлено шесть батарей противоштурмовых орудий. В общем артиллерийская оборона значительно усилилась.

В августе крепость потеряла подбитыми и оставленными на позициях 49 орудий и 13 пулеметов. Но благодаря установке новых орудий количество артиллерии в сентябре увеличилось до 652 стволов, зато количество пулеметов уменьшилось до 53. Запас снарядов, несмотря на то, что в августе их было расстреляно 64625, почти не уменьшился, так как расход был пополнен с кораблей флота; крепость на 1 сентября имела 251 428 выстрелов.

На эскадре в первой половине сентября произошли большие перемены. Временно командующий флотом контр-адмирал Ухтомский, доложив наместнику о состоянии кораблей после боя 10 августа, ждал его указаний. Настроение среди командиров кораблей в этот период было явно «оборонческое», что ярко отразилось в докладной записке командира броненосца «Ретвизан» капитана 1 ранга Щенсновича, поданной им Ухтомскому. [155]

«Бой окончился поражением нашей эскадры, — писал он. — Наши суда в настоящее время не способны в составе эскадры пройти во Владивосток» {133}. Щенснович утверждал, что прорваться, без риска быть уничтоженным, не сумеют даже и отдельные корабли.

Ухтомский 19 августа собрал совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга и поставил для обсуждения вопросы: может ли эскадра пройти во Владивосток, когда будут исправлены поврежденные корабли, и, если эскадра не в силах пройти во Владивосток, то следует ли ей, продолжая ремонтироваться, расходовать свои силы для поддержки осажденной крепости.

После обмена мнениями было решено, что прорваться во Владивосток нельзя и что следует немедленно оказать помощь крепости как орудиями, так и людьми.

Однако адмирал Алексеев не терял надежды использовать оставшиеся в Порт-Артуре корабли для действий на море. В день совещания флагманов от него была получена следующая телеграмма:

«...Подтверждаю, что решение времени выхода эскадры без излишнего промедления предоставляется исключительно вам по обсуждении с флагманами и командирами» {134}.

Алексеев указывал, что цель нового выхода флота в море — нанесение неприятелю возможного поражения, которое окажет влияние на дальнейший ход войны.

Наместник уже не был уверен, что кораблям удастся прорваться во Владивосток. Требуя выхода для боя, он рассчитывал, что если эскадре и придется погибнуть в море, она сумеет все же нанести какой-то урон японскому флоту, а это, в свою очередь, облегчит положение 2-й эскадры, идущей из Балтики. Но Алексеев оставлял за временно командующим «инициативу», право обсуждения, выходить в море или нет.