Оборот первый (СИ)

Вытесняя пепельницу, в память то и дело лезла Диана, шепчущая: «Ублюдок!». Ну, блин… Сложно возразить. Так мощно она меня не кидала, как я её. И ведь не объяснить уже, что не хотел. Что мне только пепельница и нужна была, а с агентами я сделку заключил, чтобы меня тупо не закрыли…

А с другой стороны — зачем тогда сердечко сжимал? Можно ведь было объясниться, наверное. Но на тот момент я не был уверен, что Диана, узнав, что за сокровище ей досталось, не кинет меня снова. А уж в том, что Шарль запросто согласится с ней сотрудничать — в этом я не сомневался ни секунды. Тут все простые: где выгодно — туда и погнали.

С третьей стороны, агенты-то координаты моего мира знают. И если бы я прокинул их, вместо Дианы, то спокойной жизни мне бы не дали. Пусть в этом уже не было никакого смысла, но они бы запросто повязали меня прямо дома, из одной лишь мстительности.

Получается, я верно поступил. Ну… Ну правда ведь, получается! Изначально я помог Диане от агентов сбежать. Потом она меня считай что похитила, затем бросила, даже спасибо не сказала, между прочим. И вот теперь я этим самым агентам помог восстановить историческую справедливость. Имею я право на свою собственную жизнь, в конце-то концов?

Тут до меня дошло, что Шарль перестал петь и говорит что-то конструктивное. Я опустил руки и прислушался:

—…двойное дно. Костя, если не затруднит, поддень чем-нибудь, там небольшая щёлочка.

Я молча — как ни странно — встал, подошёл к столу. Перевернул пепельницу. И в самом деле, по кругу днища шёл маленький зазор. Я сунул руку в карман джинсов, достал ключ от машины, попробовал поддеть им.

— Не могу вставить, — мрачно пошутил я. — Щёлка узенькая, а у меня — толстый.

— Дай я попробую! — подскочила тян.

Шутить второй раз я не стал — настроение стремительно пробивало днище. Молча шагнул назад, уступая пепельницу тян. Та попыталась пролезть в щёлку ногтем. Пролезть-то ноготь пролез, но на этом успехи закончились. Тян по-кошачьи шипела, хвост поднялся трубой.

— Какая грустная ирония, — сокрушался Шарль. — Какая несправедливость бытия! Быть величайшим гением, но не обладать телом, чтобы решить такую простейшую задачу…

Смотреть этот цирк было уже невыносимо. Я молча вышел, отыскал технический отсек. Там обнаружился хорошо закреплённый ящик с инструментами. Я его открыл, хмыкнул. Привычных глазу отвёрток тут не было. Были только ручки, которые с одинаковым успехом могли служить отвёртками, или напильниками.

Я взял одну, покрутил, надеясь открыть тайный отдел, где лежат сменные головки. Хотя куда эти головки вставлять-то? Ручка — глухая. Там, откуда должно торчать самое главное, капитальная металлическая заплатка.

Случайно я зацепил какой-то выступ, и из диска выскочил металлический штырь, заканчивающийся крестообразным наконечником.

— Хренасе! — воскликнул я, дёрнувшись. — А если б в глаз?

Штырь будто бы вырос из металлического диска. Я осторожно нажал на выступ ещё раз, и крестообразный наконечник сменился плоским. Надавил под другим углом — штырь удлинился. Немного поигравшись, я вынес вердикт:

— Вещь!

Положил эту ручку, взял другую, поменьше, и пошёл обратно.

Прогресс у тян далеко не ушёл — сломала ноготь, и теперь гневно стучала по дну пепельницы костяшками пальцев.

— Дай сюда, — отодвинул её я.

Вот сразу видно, что мужик в прошлой жизни интеллигентом был. И другой — тоже. Но Шарль-то ладно, он хотя бы гений. А этот… Вот ему бы сразу девкой родиться — глядишь, и вышел бы толк.

Я поддел отвёрткой дно пепельницы и с небольшим усилием вынул. Внутри, чётко вписываясь в круглое основание, лежала квадратная плата, с тесно напаянными на неё микросхемами.

— Вот нельзя было сразу так сделать? — обиделась тян. — Я ноготь сломала…

Сначала я молча стукнул её отвёрткой между ушей, потом переспросил:

— Сломал-а?

Тян содрогнулась, потёрла ладонью макушку.

— К-кажется, ко мне память возвращается. Частями. Во сне. Никогда больше не буду спать!

— Кошки спят восемьдесят процентов жизни, — усмехнулся я.

— Заблуждение, — тут же вмешался Шарль. — Не восемьдесят, а семьдесят шесть. Кроме того, к так называемым «неко» это не относится, их организм в большей степени соответствует человеческому. Но оставим. Костя, вынь, пожалуйста, схему.

Я легко вытащил плату. На вид — ничего особенного. Хорошая видеокарта и то посолиднее выглядит.

— Где твой прибор-то? — спросил я. — Куда пихать?

— Прибор — это и есть корабль! — гордо изрёк Шарль. — И после того, как я завершу настройку, его возможности выйдут за рамки любого, самого смелого…

— Бла-бла-бла, — согласился я. — Ты прям как девица на свидании. Я тебе конкретный вопрос задал: пихать куда?

* * *

Установить схему — много ума не потребовалось. Пользуясь подсказками Шарля и отвёрткой, я вскрыл одну из панелей рулевой рубки, нашёл подходящие разъёмы и нежно внедрил туда сокровище. Тян тем временем собрала обратно пепельницу и любовно поглаживала, видимо, ожидая от неё несметной удачи.

«А ведь никто из нас даже не курит», — пронеслось у меня в голове. И я со злостью захлопнул панель.