Оборот первый (СИ)

— Ну… идиотов много, — ввернул сомнительное утешение я. — А где деньги, ты узнала?

Диана бурно задышала. Кажется, теперь ей хотелось прибить меня, и сдерживалась она с трудом.

— Пойду приготовлю чай, — осенило меня.

Героини матушкиных сериалов в случае любых жизненных неурядиц заваривали чай.

Муж изменяет с шофером, про которого семнадцать серий назад выяснилось, что это его внук?.. Выпьем чаю.

У тебя украли четыре виллы, бассейн и любимого миттель-шнауцера цвета младенческих какашек?.. Выпьем чаю.

Дочь выходит замуж за садовника-трансвестита, который пытался покончить с собой, потому что не победил в конкурсе красоты?.. Выпьем чаю.

Планета взорвалась и жить придётся на осколке астероида?.. Ну, вы поняли.

Других напитков в матушкиных сериалах не употребляли, да и хрен с ним. Зато мантру про чай я на всю жизнь запомнил, кто б знал, где пригодится. Из комнаты ломанул с такой прытью, как будто собирался тушить пожар. Кухню обнаружил там, где и ожидал, но ничего, похожего, на чайник, не увидел. Я вам больше скажу: в предполагаемой кухне не было ни плиты, ни даже раковины.

Посреди небольшого помещения на хромированной ноге высилась стеклянная чаша размером с небольшой тазик. Чашу опоясывала широкая каменная доска; подойдя ближе, я разглядел, что камень искусственный. Рядом стояли два высоких, как в барах возле стойки, плетеных стула. На стенах — шкафчики со стеклянными дверцами и картинки с изображениями тян в новых замысловатых позах. Офигеть все-таки, до чего она гибкая… Ого! Еще и вот так может?..

— Ну и где твой чай?

Диана подкралась в момент, когда я пытался сообразить, куда девать хвост. Ну, то есть, если поза пенсионерская, то все понятно. А вот если тян встанет, как на этой фотке…

— Как раз ищу, — поспешно отворачиваясь от картинки, огрызнулся я, — не видишь, что ли?

— Вижу, ага.

Диана открыла один из шкафчиков и вытащила две голубые чашки, разрисованные розовыми и фиолетовыми сердечками. Сердечки танцевали на тонких ножках, обнимались тонкими ручками и задорно подмигивали огромными глазами с длиннющими ресницами.

Диана надавила на хромированный кружок на дне стеклянной чаши, и вверх забил водяной фонтан. Когда наполнила чашки, фонтан перестал бить. Присмотревшись к столешнице, Диана взялась за ее край и потянула вверх. От круглой столешницы отделилась секция шириной сантиметров тридцать, открыв черную стеклянную поверхность. Диана поставила чашки на нее и снова полезла в шкафчик.

Я завороженно наблюдал за тем, как черное стекло под чашками постепенно краснеет, раскаляясь. А Диана, одну за другой, извлекала из шкафчика нарядно разрисованные коробки и банки. Открывала, нюхала, морщилась и ставила обратно. Наконец сказала:

— О!

И бросила по щепотке чего-то из выбранной коробки в каждую чашку. Щепотки с шипением растворились, и вода приобрела цвет незамерзайки для автомобильных стекол. Хотя лично я ни разу не видел, чтобы от незамерзайки шёл пар — вода успела нагреться и почти кипела.

— Пей, — кивая на чашки, сказала Диана, — чаёвник хренов. А я пожрать поищу.

Через десять минут на стеклянной поверхности нагревались две миски, разрисованные такими же, как чашки, сердечками. В мисках булькала розовая каша, украшенная изумрудными водорослями. Каша издавала синтетически-клубничный запах ароматизированных презервативов.

— На, — сказала Диана. И выдала мне розовую пластиковую ложку.

— Что это? — Я придвинул к себе миску, но пробовать странное варево не решался.

— А тебе не пофиг? Жратва. Не шампунь и не гуталин, гарантирую.

Диана уверенно зачерпнула каши вместе с водорослями и отправила в рот. И ничего, проглотила, даже не скривилась. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

По вкусу варево напоминало манную кашу, в которую вывалили банку клубничного варенья, а потом добавили полоски мяса, сдобренного специями так, что в жизни не догадаешься, свинина это, курица или тираннозавр. Хорошо, что в еде я не сильно привередливый, особенно если жрать хочу. Трехдневный доширак из холодильника — не очень, а остальное — ничего, ем. Даже если непонятно, что это, и как оно образовалось из ложки сухой смеси.

— Так, продолжаем разговор, — употребив половину своей порции и худо-бедно притерпевшись к странному вкусу, предложил Диане я.

Она, погруженная в свои мысли, подняла на меня отсутствующий взгляд:

— Что?

— Мы тут деньги ищем, вообще-то. У нас контракт, помнишь?

— А. Помню. Он их просрал.

— В смысле, просрал? Как?

— Вот, можно подумать, тебе надо объяснять, как это делается!

— Ну, — смутился я, — так то, конечно, не надо, но во всем есть нюансы.

Диана вздохнула:

— Про финансовые пирамиды слыхал?

— МММ, — отрапортовал я.

— Чё мычишь? Знаешь, что это, или нет?

— Да знаю, блин! Не тупее тебя.

— Спорное утверждение, но ладно. Так вот, наш персонаж вложил все семейные сбережения в такую пирамиду, обещавшую неслыханную прибыль. Ждал-ждал, ничего, кроме отписок, не дождался, каким-то образом ухитрился раскопать физический адрес, по которому находились мошенники, и поехал выручать свои деньги. Тут-то его и грохнули.