Оборотень

— Ты, Серёженька, за меня не переживай. Иди, делай, что хотел, развлекайся. А я тут… почитаю, отдохну.

Серёже стало стыдно. Конечно, этот Гриня усёк, что он не хочет брать его в компанию. Ещё подумает, что он, Серёжа, стесняется того, что тот бомж.

— Да ну, — махнул рукой. — На речку мы всегда успеем. Позвоню Пашке, откажусь. Скажу, что у нас гость.

— А если он спросит, что за гость?

— Ну… скажу — папин знакомый.

— Ты лучше скажи своему дружку, что я ваш родственник. Оно, знаешь, про знакомых любят расспрашивать: кто? что? А родственник — ну и родственник.

— Это точно, — согласился Серёжа. — Родственниками никто не интересуется.

— Где у вас есть родня?

— В Курске есть…

— Вот и скажи, что из Курска. Дядя… двоюродный. И другим, если будут спрашивать, тоже так говори.

— Ладно, — согласился Серёжа. — Но, может, вы куда хотите пойти? В кино там…

— Зачем кино! — замахал руками Гриня. — Деньги только тратить. Вон у вас телевизор какой хороший. Я очень давно телевизор не смотрел. Так бы и сидел около него.

Гриня поел совсем немного. Булку маслом чуть-чуть намазал, кусочек омлета взял, молоком запил. Вытер губы и протянул мечтательно:

— Я вот в парке жил — тебе отец говорил, наверное? А там у вас всякие качели-карусели вертятся, бегают.

— Аттракционы, что ли?

— Ну да, они… Я вот всё издалека на них смотрел, всё хотелось покататься. Да не пустили бы меня, там люди все чистенькие ходили, нарядные.

Он вздохнул и понурился, подперев щёку рукой.

— Так пойдём сейчас! — воскликнул Серёжа. Он даже обрадовался, что может сделать человеку приятное. — Покатаемся, на чём хотите! Я цепную карусель люблю, американские горки. А ещё — «Сюрприз». Там центробежная сила так тебя вдавливает в щит, что даже когда под углом крутишься, можно не пристёгиваться ремнём! Но это не для слабонервных. Пойдёмте?

Гриня обрадовался, но сделал вид, что ему неловко.

— Да, хорошо… Но это, может, дорого?

— Нет, не очень. Деньги у меня есть. А ещё в автоматах поиграем!

Мальчик помог подобрать Грине обувь. Они примеряли туфли, босоножки, кроссовки — всё было слегка великовато. Всё же Гриня выбрал кроссовки: удобно ходить, бегать. Да и под спортивные блестящие брюки подходят. Серёжа дал ему отцовскую футболку — стального цвета, с короткими рукавами, стоячим воротничком на маленькой змейке и большим карманом-муфтой на животе. Этот карман особенно понравился Грине. И вообще, в коридоре, у выхода, он оглядел себя в зеркало и остался доволен.

Конечно, аттракционы для Грини были только предлогом. Хотя… Он сразу же попросил у Сергея прокатиться на «чёртовом колесе». Серёжа не понял, и когда Гриня показал, засмеялся.

— Это же колесо обозрения! Почему вы его так назвали — «чёртово»?

— Так это называлось в моё детство…

Так его называла бабушка — «чёртово колесо», — и очень любила кататься. А Гриня боялся. Он боялся высоты, боялся, что кабинка остановится на самом верху и не опустится больше никогда. Боялся, что оборвётся и полетит вниз. Боялся, что не успеет зайти на ходу и его потащит «чёртово колесо» за одну ногу. Боялся, что соскакивая, опять же на ходу, упадёт и разобьётся… Он плакал и просил бабушку не кататься. Она качала головой: «Экий ты трусишка! Учись быть смелым». И тащила его за руку — мощно, крепко. Крупная грузная женщина с забранными в пучок пегими волосами, с тяжёлым лицом и пористой кожей. Маленького, худого, белобрысинького мальчика. В усмерть испуганного…

Когда кабинка «чёртового колеса» преодолела половину подъёма и пошла к верхней точке, у Грини быстро-быстро заколотилось сердце, закружилась голова. Отголосок детского страха… Но он уже давно научился справляться со всеми бывшими своими химерами. А мальчик — умничка! — всё подробно рассказывал и показывал: как раз то, что ему было нужно.

— Вон там, глядите, центр города. Здание полукруглое видите? Это вокзал железнодорожный. А вот окружная трасса. А это река, слева. В самом широком месте — видите? — гидропарк. Он тянется и незаметно переходит в лес. Там уже и заблудиться можно. Правда, ненадолго: всякие базы отдыха, летние лагеря и детсадиковские дачи кругом. А справа — новостройки.

Пока колесо медленно довело их кабинку до вершины, недолго покачало там и так же медленно пошло на снижение, Гриня успел всё хорошо рассмотреть, запомнить и сориентироваться.

Потом они прокатились на американских горках. Эта штука очень Грине понравилась. Резкое чередование взлёта и падения, иллюзия риска возбуждали. Но он сделал вид, что ему плохо, кружится голова, тошнит.

— Ох, нет! Это для вас, смелых мальчиков. А меня совсем растрясло.

И замахал руками, отказываясь от Сережиного любимого «Сюрприза».

— Что ты, нет! Это, небось, ещё страшнее горок? Но ты, Серёженька, на меня не смотри, иди, катайся.

— А вы?

— Я подожду. Или… вот, заверну в кустики. Что-то меня мутит, да и в туалет хочется.

Застеснялся.

— А вон там есть туалет, платный, — показал Серёжа.

— Зачем же деньги тратить на такое? Я и так, по-простому, не привыкать.

— Ну тогда я два раза прокачусь, ладно? — спросил Серёжа.