Оборотень

— Доброе утро, дорогой Максим Леонидович! — приветливо заговорил он, подходя ближе. — Что же вы меня не разбудили? Ай-ай-ай, нехорошо! После завтрака — махнем на лыжах, а? Ходите на лыжах? По-моему, лыжи — это единственное, на что здесь можно рассчитывать в качестве источника удовольствия… Что случилось? — Он настороженно посмотрел вокруг, только сейчас заметив, что в доме отдыха творится что-то неладное.

— Человека убили, — ответил я, хмуря брови.

— Убили?! — Он выкатил глаза от изумления. — Да не может такого быть! Чтобы здесь — да убийство! Да никогда не поверю!

— Взгляните сами, — произнес я, жестом руки приглашая его к месту происшествия.

Впрочем, его слова показались мне не лишенными смысла: для убийства более подходил бы какой-нибудь фешенебельный отель, чем эта захолустная конура. Но убийство совершено — и это было непреложным фактом.

Мячиков вынырнул из толпы. Вид у него был донельзя расстроенный, он всерьез переживал, принимая трагедию слишком близко к сердцу.

— Не могу я смотреть на такие вещи, — чуть слышно произнес он, бледнея буквально на глазах. — С самого детства.

Появился директор. Он тоже был бледен и испуган.

— Товарищи, товарищи, соблюдайте спокойствие! Отойдите, пожалуйста, от тела, сейчас прибудет милиция и во всем разберется.

— И дернул меня черт приехать сюда, — в сердцах произнес кто-то рядом.

— И не говорите! — ответили ему в тон. — Сидели бы лучше дома.

— А главное — убийца где-то среди нас! — добавил третий.

Последние слова прозвучали зловеще. Люди разом смолкли и исподлобья уставились друг на друга. Какая-то женщина в спортивном костюме громко взвизгнула и собралась было грохнуться в обморок, но вовремя одумалась и судорожно закурила. В воздухе повисла настороженность.

— Кто этот несчастный? — шепотом спросил меня Мячиков.

Я пожал плечами:

— Понятия не имею.

— Пойдемте спросим у директора, — предложил он и, не дожидаясь моего согласия, потащил меня в другой конец холла — туда, где директор пытался навести порядок.

— Товарищ директор, позвольте полюбопытствовать, — начал Мячиков, когда мы приблизились к директору, стоявшему к нам спиной.

— А? — дернулся тот и резко обернулся. — Вы что-то хотели спросить? — Он смотрел исключительно на меня и Мячикова, казалось, вообще не замечал.

— Кто этот несчастный? — повторил вопрос мой спутник.

Тусклый взгляд директора лишь коснулся Мячикова и снова вернулся ко мне.

— Передовик производства, с Алтая, — пояснил он, уткнувшись взглядом мне в переносицу и почему-то боясь смотреть в глаза, — с какого-то рудника. Их целая группа приехала, пять человек, в порядке поощрения за трудовые успехи.

«Вот так поощрение!» — удивился я. Да неужели на Алтае нет места, чтобы на лыжах покататься да по лесу побродить? Да никогда не поверю! Вот если бы их в Крым либо в Пицунду отправили, тогда другое дело, тогда еще можно как-то расценить это мероприятие как поощрение, а так… Впрочем, нам, москвичам, не понять психологии провинциалов: возможно, их притягивает близость Москвы, столицы нашей Родины — кто знает?

— Спасибо, — поблагодарил я директора, и мы с Мячиковым отошли.

— Что за нервный тип! — покачал головой Мячиков, косясь на сутулую спину директора. — Как только вы к нему подходите, дорогой Максим Леонидович, его в дрожь бросает. Заметили? И вчера, в его кабинете — помните?

Да, действительно, это казалось странным. Мой вид, похоже, вызывал у директора дома отдыха какое-то беспокойство, иначе не смотрел бы он на меня столь пристально и с какой-то патологической неприязнью.

Я пожал плечами.

— Возможно, я ему кого-то напоминаю. Хотя должен согласиться с вами — его поведение довольно-таки странно.

На завтрак никто не пошел, полагаю, аппетитом в то утро никто не отличался. Все сидели и ждали приезда милиции. К десяти часам кое-кто отправился собирать вещи. Еще минут через двадцать часть отдыхающих с чемоданами в руках столпилась в холле, требуя от директора немедленной отправки в Москву или хотя бы на станцию, но директор, загораживая своим торсом проход на лестницу, отвечал:

— Без паники, товарищи, без паники! Соблюдайте спокойствие. Без ведома органов правопорядка я не имею права отправить автобус на станцию — таково распоряжение местного УВД. Потерпите еще немного, с минуты на минуту появится милиция и решит вопрос о вашем пребывании здесь.

— А я, например, не собираюсь отсюда никуда уезжать, — шепнул Мячиков. — Вы ведь тоже останетесь, Максим Леонидович, не правда ли?

— Бесспорно, — твердо ответил я, уже почуяв возможность окунуться в новую детективную историю и не желая эту возможность терять. — Бесспорно, я остаюсь.

— Вот и ладненько, — пропел Мячиков, радостно потирая свои маленькие пухлые ручки. — Как только наши доблестные органы разберутся с этим делом, сразу же махнем на лыжах. Идет? Посмотрите, Максим Леонидович, какая чудесная стоит погода!