Оборотень

— Просто я здесь родился и вырос. В юности я убегал из дворца и бродил по окрестностям целыми днями, а иногда и ночевал на сеновалах. Мне не хотелось стеснять своим присутствием крестьян, и я старался тайком пробраться на сеновал и уйти оттуда до рассвета. А крестьяне относились ко мне с большой любовью. При случае угощали парным молоком с ржаным хлебом. И с гордостью говорили: это наш маленький король. Нет, они не завидовали мне. Более того — они, кажется, жалели меня. И вот теперь, став королем, я понимаю почему.

И, внезапно обернувшись, он спросил:

— А вы как думаете, Надежда, зачем нужен король?

Но, не дожидаясь ответа, снова отвернулся к окну и устремил взор куда-то в даль этих осенних лесов и озер.

— Отец мой поощрял такие прогулки, но заставлял брать с собой лук и меч. А я их прятал в развилке вон того дуба, — указал рукой Александр. Несколько лет назад в него попала молния, но он только обгорел местами, а так все тот же. Да. Эх, молодость, молодость. Я тогда бродил по болотам в надежде найти спящую красавицу в хрустальном гробу, поцеловать ее и пробудить от векового сна. — Александр усмехнулся. — Я был очень возвышенным юношей, начитавшимся всяческих умных книжек. И все же… И все же тогда я был добрей и беззаботней. Потому что сейчас ощущаю себя душевно опустошенным. Пустые дела, пустые разговоры. И жизнь уходит, как песок в часах. — Александр тяжело вздохнул. — Хотя нет, конечно, не все так плохо. Есть и у меня своя маленькая звезда, которая светит мне во мраке. Это уже очень, очень много… Да. Однажды я заблудился на болотах, так меня вывел оттуда водяной. Да-да, самый настоящий водяной. Правда, это мне уже потом моя нянька мне объяснила. Это был такой полный человек, я бы сказал, ну вроде как тюлень. Ему трудно было идти по земле, и он как бы переваливался с ноги на ногу и весь колыхался при этом. И говорил неустанно. Он рассказывал мне про наших озерных рыб. Про хитрых, самоуверенных окуней. Про сонных и жирных линей. Про пронырливых пескарей. Про глупых, но стремительных щук. Заслушавшись его, я даже не заметил, как мы подошли к замку. И тут он быстро попрощался и… и как в воду канул. То есть действительно исчез в болотном озерце. Без всплеска и брызг. Как выдра — он вошел в воду, а не упал как булыжник. — Александр снова вздохнул. — Да, вот такие вот бывали у меня похождения. Хотя Спящую Красавицу я так и не нашел. Зато мне кажется сейчас, что в своих странствиях по болотам я обрел нечто большее. Но это трудно выразить словами. Надеюсь, вы меня понимаете, Надежда.

— О да, Ваше Величество, — с неподдельным почтением отозвалась Надя. — Я вас понимаю.

* * *

Водяной неспеша вел Василия по едва заметной тропинке среди болот и при этом беспрерывно говорил — видимо, такая возможность выдавалась ему нечасто:

— Да-да, Василий Николаевич, если кто спросит, то так и отвечу — мол, видел вас мертвым и с ножом в груди. Ах-ах-ах, такого человека убили!

— Погодите-погодите, — перебил Дубов, — вот этого как раз не надо. Вы меня никогда прежде не видели, кто я такой — не знаете.

— Ну конечно же не знаю! — радостно подхватил водяной. — Откуда ж мне вас знать. Высокий такой, кудрявый? Нет, никогда не видел. — Дубов лишь горестно вздохнул, а водяной продолжал: — Да только, видать, не простой вы человек, ежели вас в первую же ночь ножичком пырнули!

— И впрямь бы пырнули, кабы Кузька не упредил, — чуть поежился Василий. Кажется, только сейчас до детектива начало по-настоящему доходить, что с ним могло произойти ночью.

— И откуда только у них, у домовых, такое чутье? — подивился водяной. Хотя Кузьма-то теперь не у дел. Да ведь раньше-то он, кажись, проживал в Белой Пуще, не так ли?

— Так, — нехотя ответил Василий.

— А, ну тогда понятно, почему они вас… — заговорщически понизил голос водяной. — Да нет, вы не подумайте, я завсегда с вами. Если что, готов помочь. Сам-то я тутошный, а вот дружок мой леший — он тоже оттуда. A когда князь Григорий леса повырубил и своим вурдалакам волю дал, то всем честным лешим, домовым, русалкам да кикиморам пришлось уходить кому куда. Этому хоть повезло — корчму открыл…

— Как, неужели наш корчмарь — леший? — изумился Дубов.

— Леший, Василий Николаич, как есть леший! — затараторил водяной. — Жаль мне его, зябнет на болотах, мокнет, по родным лесам тоскует.

— Ничего, скажите ему, что мы посадим новый лес, еще лучше прежнего, оптимистично перефразировал Василий знаменитые слова из «Вишневого сада».

— Как же, так вам и позволит князь Григорий, — хмыкнул водяной.

— А вот когда его не будет…

— Эк загнули! Да он же бессмертный.

— Да ничего он не бессмертный, — с досадой проговорил Дубов. — Или, вернее сказать, это зависит от нас с вами.

— Вы мне ничего не говорили, я не слышал! — Водяной сделал вид, что собирается заткнуть уши. — Меня попросили, я вас провел, и всего делов.