Оборотень

- И вы этому, как видно, рады, - чуть более резко, чем следовало, отозвался Тероян. Гуркин был доволен, что вывел собеседника из себя. Он даже улыбнулся.

- Я радуюсь только вкусному ужину и красивой подруге, - сказал он, при этом откровенно разглядывая Глорию. - А вы? Очевидно, вы по профессии... врач? Я угадал? Врачи не умеют наслаждаться жизнью. Клятва Гиппократа мешает.

- Каким образом Квазимодо выходит на вас? - напрямую спросил Тероян.

- Я вас не понимаю, - затворился за стеклышками очков Гуркин. Плечо его вновь дернулось.

- Бросьте. Все вы прекрасно понимаете. Вы трижды первым оказывались в тех местах, где находились пропавшие дети.

- А я живу в районе Лосиного Острова, - быстро ответил Гуркин. - Мне просто повезло. Кроме того, существует такое понятие, как журналистская интуиция. А вы что, еще и в прокуратуре подрабатываете?

- В крематории.

- Жарко небось?

- Все-таки попрохладнее, чем в аду.

- Вот там и поищите этого маньяка. Пропуск выписать? - они стояли напротив друг друга, словно разделенные стеклянной стеной, как узнавшие противника враги. С самого начала возникшее между ними отчуждение достигло пика.

- Вы знаете, - промолвил Гуркин. - Если бы Квазимодо не существовал, его бы следовало выдумать. В болото следует периодически вливать свежую воду. Чтобы лягушки квакали.

- Юра, побойся Бога! - вмешался Юнгов. - О чем ты говоришь? Маньяк чудовище.

- Никто и не спорит. Но затхлую атмосферу он освежает. Люди выпускают пары и меньше зацикливаются на своей никчемной жизни. Заметьте, они ждут каждого нового его преступления. Они спать не ложатся, все ждут - может быть, передадут по "Маяку". А утром ловят мою газету и рыщут глазами по страницам: где Квазимодо? Ау? Где ты мой желанный гость? - Гуркин ерничал, кривлялся, ему было весело. - А когда находят мою заметку - успокаиваются, будто получили хорошую порцию снотворного. И им уже нет дела ни до чего иного. Так-то вот, голубчики.

- И вам не жаль растерзанных им детей? - спросил Тероян. Обезображенных, потерявших разум? Нет дела до родительских мук и слез?

- На все воля божья. Так, кажется, по-христиански?

- А если бы это случилось с вашим ребенком?

- У меня нет детей, - отрезал Гуркин. - Так что ваш вопрос умозрителен. А я не склонен ломать голову над тем, чего нет.

- И дай Бог - не будет, - добавил Тероян. Он понял, что журналист ничего не скажет ему, даже если и обладает какой-то информацией.

- Насколько я понимаю, наш разговор закончен? - ухмыльнулся Гуркин. Тогда - прощайте, - и он зашагал по коридору, подкидывая плечи, торопясь по своим репортерским делам.

- Ну и задница! - высказался Юнгов, провожая его взглядом. - Извините, милая.

- Да нет, ничего, я разделяю ваше мнение, - ответила Глория. - Его лицо мне показалось знакомым.

- Показывают по телевизору - как символ честного и независимого пера. Ладно, мне пора в зал заседаний. Еще увидимся, - и Жора также поспешно ушел, оставив их наедине.

- Есть два варианта, - произнес Тероян. - Пообедать здесь или ехать домой. Что вы предпочтете?

- Здесь витает какой-то тревожный дух Дантона, Робеспьера и прочих ниспровергателей, - сказала Глория. - Наш уголок гораздо уютнее.

"Наш уголок, - отметил про себя Тероян. - Радует это меня или нет?" Он решил, что все же больше радует, чем огорчает.

- Тогда пусть Дума думает дальше. Все равно, все, что она надумает, передумает президент. Поехали.

По дороге к дому они остановились возле магазина и запаслись продуктами на неделю. Бюджет Терояна начинал давать заметные трещины, и он подумал, что вскоре одной его пенсии может уже и не хватить на двоих. Хорошо еще, что оставалось несколько тысяч долларов в банке. Но потом, когда все закончится, надо будет подыскивать какую-нибудь работу. Можно устроиться преподавателем в Военно-медицинскую Академию, связи есть. "Когда все закончится...", - поймал он себя на мысли. Что закончится, когда, для кого? Для Глории, для него? Почему он решил, с такой чисто мужской эгоцентричностью, что, поправившись, обретя память, вспомнив своих родных и близких, она останется жить у него? Как бы они ни привыкли за это время друг к другу. Возможно, у нее действительно существует где-то муж, или жених, или просто верный друг, которого она до сих пор любила, а может быть, и продолжает неосознанно любить, и который ждет ее, ищет, мучается? "Ты слишком самоуверен, - сказал себе Тероян. - Что за глупые мечты тобой овладели?" Он нахмурился, крепче сжимая руль и чувствуя, как девушка испытующе смотрит на него, словно угадывает его мысли.

В квартире перед дверью ожидал сюрприз. Уходя, Тероян на всякий случай установил маленькую ловушку - закрепил нитку между дверной ручкой и коробкой, сейчас она валялась на полу.

- Побудьте пока здесь, - предупредил Глорию Тероян. - В случае чего бегите вниз.