Оборотень

И вдруг Турецкий услышал тихий звук, который разом вернул его к действительности. Впереди, в нескольких десятках шагов, там, где за домами темнели развалины старинной крепости Каффа, взвели курок. Если бы Турецкий шел, если бы не вслушивался в ночные звуки, он наверняка не заметил бы этого зловещего щелчка.

Сомнений не было. Впереди была засада. Ждали его. И сейчас Турецкий, стоявший в пятне света от тусклого уличного фонаря, был виден как на ладони. Как всегда бывало с ним в таких случаях, мысль заработала лихорадочно быстро.

«Он выстрелит, когда я войду в тень, — подумал Турецкий. — Если я поверну назад, поймет, что я его услышал, и будет стрелять в спину». Ни то, ни другое не радовало.

Александр Борисович продолжал еще несколько секунд стоять, затем прежней прогулочной походкой сделал несколько шагов вперед и почти вышел из освещенного круга.

Он не видел человека с пистолетом в руках, замершего сейчас в густой тени древних развалин, но безошибочно просчитывал его действия. Вот он поднимает оружие, прицеливается, и…

Турецкий пригнулся, сделал резкий прыжок в сторону, сгруппировался и покатился по земле к спасительной стене дома.

Раздался выстрел, другой, третий. Выстрелы были глухие, как будто где-то неподалеку щелкали бичом. Турецкий прижался к посыпанной галькой дорожке у дома, затем, выждав несколько секунд, резким движением кувыркнулся назад и встал на ноги уже за углом. Здесь он был вне досягаемости для пуль невидимого врага.

Некоторое время, тяжело дыша, Александр Борисович стоял прижавшись к углу дома. Невидимый убийца не появлялся — чтобы преследовать Турецкого, ему пришлось бы неминуемо войти на освещенный фонарем пятачок и выдать себя.

К счастью, Турецкий очень хорошо ориентировался в любом населенном пункте. Он быстро сообразил, каким образом сможет подойти к дому пожилой учительницы по обходным улочкам.

Только теперь, когда опасность миновала, он смог проанализировать случившееся. Кем был этот невидимый убийца? Неужели Левка или кто-то из его друзей-наперсточников? «Нет, не похоже», — решил Турецкий. Но кому еще в Феодосии, да и во всем Крыму понадобилось убирать столичного следователя?

Как бы там ни было, но Турецкий твердо решил возвращаться. Шестое чувство подсказывало ему, что в Феодосии искать нечего. И не только убийцу Ветлугиной, но и того, кто ждал в засаде его, Турецкого, следует искать в Москве.

16 ИЮНЯ

16.00. Москва

Во «Внукове» Турецкого уже ждал служебный автомобиль, который доставил его в прокуратуру.

Первым делом Турецкий отчитался перед Меркуловым обо всем, что «нарыл» в Феодосии. Другими словами, о том, что не нашел ничего, а лишь едва увернулся от прицельной пули.

— Кому-то я сильно стал мешать, Константин Дмитриевич, — улыбнулся он. — Знаете, это меня радует. Значит, я действительно напал на след.

— Хорошо бы еще решить, на какой именно, — мрачно заметил Меркулов, а затем пристально посмотрел на своего младшего товарища и сказал: — Саша, я знаю, говорить об этом бесполезно, но все-таки я прощу тебя, будь осторожным.

— Постараюсь, Константин Дмитриевич, — снова улыбнулся Турецкий.

Через час, просмотрев то, что наработала без него муровская бригада, Турецкий понял, что дело об убийстве Ветлугиной практически не продвинулось. Хотя усилия предпринимались большие. Отработано несколько версий. Пойман маньяк, убивавший голубых. С ним получился прокол — в тот вечер, когда была убита Ветлугина, он вовсю обрабатывал свою новую пассию — официанта из ресторана «Арагви», так что по делу Ветлугиной у него было крепкое алиби. Правда, был ли это тот самый маньяк, или их в Москве действовало одновременно несколько, еще стоило подумать.

Место, где обитает Скунс, выяснить так и не удалось. И тут позвонила Лора.

— Я телепат! — обрадовался Турецкий. — Как раз о тебе думал.

— А я о тебе, — сказала Лора. — Вернулся и не звонишь.

А девушка тут старается. Ну как насчет пленочки про Ригу, еще надо?

— Еще как надо!

— Тогда на том же месте в тот же час. Угу? Скажи мне, что я умница.

— Ты умница, — подтвердил Турецкий.

— Нет. Ты скажи не так. «Ты — моя умница».

— Умница ты моя, — он засмеялся.

— Вот то-то. Учи вас обращаться с девушками. Теперь скажи «целую» и положи трубку.

До конца рабочего дня Турецкого не оставляло какое-то приподнятое настроение. Конечно, вокруг убивают, грабят, лгут, и дело продвигается медленно, но есть ведь в жизни место и для радости. А сейчас радость ассоциировалась с девушкой по имени Лора. И Турецкий решил, что, пожалуй, не поедет сразу домой. Ирина ведь не будет беспокоиться, зная, что муж в командировке.

— Что-то ты какой-то не такой, — сказал ему Меркулов, переговорив с Турецким минут десять. — Вид у тебя, я бы сказал, озорной. Что, все радуешься, что тебя чуть не подстрелили?

В знакомых уже палатках у гостиницы «Украина» Турецкий купил водку, небольшой тортик, какую-то готовую закуску в импортной банке, цветы — на этот раз не гвоздики, а другие, названия которых не знал, и двинулся к Лоре.

— Ого! — сказала Лора, открывая ему дверь. — Вы, как всегда, точны, господин комиссар.