Оборотень

– А это еще один пленник – Витек! – представил его воображаемым зрителям Андрей.

– У нас тут весело, – иронично ответил тот.

– Виктор, расскажите нам свою историю, зрители ждут, – навел на него камеру Андрей.

– Ну, что я могу сказать… В ночь с одиннадцатое на двенадцатое января на меня напал дикий волк. И мне посчастливилось от него улизнуть, предварительно немного порезав. Что, возможно, спасло мне жизнь. Истекая кровью, я добрался до полицейского участка, откуда меня госпитализировали. Вот, собственно, и вся история.

Артистизма хоть отбавляй. Впрочем, Витя не планировал давать это «интервью» с таким едким голосом. Так получилось из-за большого потока мыслей, от которого его наглым образом отвлекали.

– Согласитесь, история этого человека будоражит и заставляет поверить в чудо…

– Соколов! – прервал Андрюхины разглагольствования вошедший дежурный врач.

– А? – оторопел Витя. И что за дурная привычка так громко орать? Тут вроде не глухие сидят.

– К хирургу на осмотр!

Потянувшись, Витя пошел в уже знакомый кабинет хирургический кабинет. В принципе, он понимал, что поводов для опасения с этой стороны вопроса у него ни малейших. А что с ним будет? Снимут швы и чисто в теории уже завтра отпустят домой, как и обещали.

– Виктор, мальчик мой, заходи, ложись! – обрадовался его появлению хирург.

Витя поздоровался и лег на операционный стол. Он уловил легкий запах коньяка средней паршивости. Не то, чтобы он был прям сомелье, но немного разбирался.

– Так… – протянул хирург, внимательно осматривая Витину руку. – Ну, как я и ожидал – никаких ухудшений. У Вас наверху есть очень хороший друг. Сейчас швы снимем и можно завтра выписываться. Сегодня еще все же лучше побыть под наблюдением.

– Я очень рад это слышать… Эмм… Я не знаю, как Вас зовут…

– Иван Евгеньевич, – улыбнулся хирург.

– Иван Евгеньевич, – повторил Витя.

Врач пару минут похлопотал над Витиной рукой, обработал и одобрительно хлопнул его по спине:

– Ну вот и все, юноша, можете возвращаться к своим новым друзьям, – доброжелательно отрапортовал он.

– Спасибо Вам большое, Иван Евгеньевич! – сказал Витя, спрыгивая со стола. – Можно вам оставить одно пожелание?

– Конечно, Виктор! – воодушевился Иван Евгеньевич.

– Думаю, что Вам лучше перейти на другой сорт коньяка. Тот, который Вы пьете… Ну, он не очень. Я не осуждаю, с Вашей работой не удивительно, что вы можете позволить себе рюмочку этим хмурым зимним утром… Но все же думаю, что если и пить, то качественный продукт, верно?

Тот встал как вкопанный. От подобного заявления у него просто пропал дар речи.

– Спасибо, Виктор, – смущенно пробормотал он. – Я учту…

Витя улыбнулся и оставил ошарашенного хирурга наедине со своими мыслями. А еще он понял, что его тело продолжает эволюционировать. Только сейчас подросток заметил изменившуюся палитру запахов. Обострившееся обоняние не выглядело так уж внушительно, в отличие от того же слуха, но и этой способности вполне себе можно найти достойное применение.

Организм потребовал дозы никотина, в связи с чем Витя задался логичным вопросом – как должно он еще сможет курить? С такими органами чувств рано или поздно начнется отторжение сигарет. Ну, чем не повод бросить? Но пока что еще явных признаков неприятия не наблюдалось, поэтому Витя решил устроить в туалете перекур, предварительно заглянув к себе непосредственно за самими сигаретами.

Знакомый голос он услышал, только лишь оказавшись на этаже. Впрочем, этого человека он бы услышал даже без волчьего слуха. Он никогда не умел быть тихим.

– Серега! – влетел он в палату.

Стоявший возле окна Сережа круто развернулся и тут же кинулся на него чуть ли не с кулаками.

– Ты! – закричал он, схватив его за грудь. – Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! Говорил же тебе – оставайся! Нет, я такой несчастный, у меня несчастная любовь, вашу мать за ногу! Я не знаю, что с тобой бы сделал, если бы тебя загрызли!

Витя лишь счастливо улыбался. Серега в бешенстве – это что-то из разряда прекрасного.

– Знаешь, вот сутки тебя не видел и уже соскучился жесть как, – невинно сказал Витя. – Может, ты меня отпустишь, и мы нормально обнимемся?

– Да иди ты! – выпалил Сережа. – Я себе места не находил все это время. Думал, поседею в свои семнадцать.

– Ну так обнимемся, нет?

Смахнув незаметные слезы, Сережа все же соизволил отпустить своего друга, которого тут же поспешил заключить в объятия. Витя был безумно рад его видеть. И еще ему было несоизмеримо стыдно.

– В школе был сегодня?

– Конечно, куда же, переживания не повод прогуливать, как не очень мудро рассудила моя любимая мамочка, но не суть, – затараторил Сережа. – Все на ушах стоят. Разговоры, что только о тебе. А Ларионова так вообще… Такое с ней происходило, не поверишь.

– Поверю, – слегка улыбнулся Витя. – А… Ну… Только не бей… Настя?

– Настя, – с непоколебимым спокойствием ответил Сережа, хотя было прекрасно видно, каких трудов ему это стоило. – В порядке. Переживает тоже. Но ты не обольщайся. Обычное переживание одноклассницы, не больше.

Хоть Витя примерно что-то такого и ожидал, но все же новость неприятно кольнула в сердце.