Оборотень

Витя успел заметить, как Настя подмигнула ему на прощание. Зверь внутри радостно заурчал. Ну, вот зачем она это делает? Знает ведь прекрасно, скорее всего, что Витя к ней до сих пор неровно дышит. Или тут действительно нет никакой подоплеки, просто безобидный дружеский жест, а Витя себе уже нафантазировал? В любом случае, сердце немножко, но ликовало. Причем само не знало, от чего.

– Ну чего, ты слышал, как я его уломал? – подошел к нему Сережа.

– Да, ты молодец, – ответил Витя, все еще смотря Насте вслед. – Я вот чего подумал – может мне стоит попробовать с…

Витя не успел договорить, как мимо прошла Ларионова собственной персоной. Витя рефлекторно улыбнулся и дружелюбно помахал рукой. Та лишь про себя фыркнула и, стараясь не смотреть в его сторону, пошла в направлении кабинета истории.

– Серьезно? – в силу обстоятельств, Сережа не совсем верно раскусил движение его мысли. – Все же решился? Это твое желание или похотливого волчары внутри тебя?

– Да я сейчас не совсем об этом… Сергей, вот что Вы все опошляете? Да, я считаю, что мне нужно двигаться вперед в том числе, – невозмутимо ответил Витя. – А Ларионова, в принципе, действительно весьма симпатичная. Может, если я узнаю ее получше, то и мнение о ней поменяется.

– Насильно мил не будешь, – заметил Сережа. – А ты сейчас, как мне кажется, больше стараешься убедить себя в том, что она в твоем вкусе. Не, она, конечно, действительно весьма сексуальна, но я ведь тебя знаю, ну не нравится она тебе. И никогда не понравится как девушка.

– Да знаю я, – резко ответил Витя. – Просто мне нужно не думать о Насте, которая маячит перед глазами с Лехой под ручку… Я ужасный человек, да?

– Ну, смотря, с позиции какого гендера смотреть, – глубокомысленно заметил Сережа. – Лично я считаю, что в твоих действиях нет ничего противоправного.

– Спасибо, друг, – улыбнулся Витя. – Пропустим по пивку после школы?

– А тебе колоться разве не… А, ну да, прости, не подумал.

– Я вот чего подумал – а вдруг это мутировавший Rabies virus? – рассуждал Сережа.

– Бешенство? – переспросил Витя.

– Ну да. Сам смотри – очевидно, что это группа зооантропонозов. Заражение происходит посредством укуса. Я могу ошибаться, но вроде как бешенство – единственная болезнь, передающаяся подобным образом от млекопитающих.

– Инкубационный период слишком мал, – не согласился Витя. – Минимум дней десять должно пройти. Если это действительно инфекция, то она распространилась по организму меньше, чем за двадцать четыре часа. Ну и мы не можем говорить точно о патогенезе.

– Интересно будет узнать, насколько вирус оборотничества чувствителен к температурам, раз уж речь зашла о патогенезе, – подхватил Сережа. – Насколько он устойчив при высоких температурах, допустим, градусов сто? Или, наоборот, низких?

– В деревне у меня в баню сходим и проверим, – хмыкнул Витя, отхлебывая свое любимое чешское темное.

– Да, давно мы к тебе не ездили.

Они стояли на безлюдной платформе в абсолютной тишине, лишь изредка прерываемой товарными поездами. До ближайшей электрички еще много времени, так что никто им не мешал вести активную беседу. Раньше тут часто много кто тусовался из молодежи, но после всех событий жители Белоомутска натурально боялись подходить к лесополосе ближе, чем на пушечный выстрел. Но Витя с Сережей, которые знали чуть больше, чем весь остальной поселок, были сейчас абсолютно спокойны. Омега наверняка сейчас где-то там, в поселке, в облике человека. А, может, и нет. Может он и не из Белоомутска вовсе, а из каких-нибудь соседних районов. Но думать сейчас об этом не хотелось. Вечерний зимний лес внушал умиротворение и безмятежность. Его ослепительная белизна буквально кричала о бессмысленности любых переживаний. Морозный воздух держал голову в тонусе, а еловый запах, который Витя чувствовал особенно сильно, расслаблял, будто хороший чай.

Когда Сережа подкурил, Витя непроизвольно поморщился. На немой вопрос он объяснил, что в связи с обострившимся обонянием сигаретный дым для него теперь, мягко говоря, неприятен. Да и вообще – родители у него не курят, крестный недавно тоже бросил, а он чем хуже? Сережа лишних вопросов задавать не стал, а молча отошел на приличное расстояние, чем заслужил Витину бесконечную благодарность.

Первый учебный день заставил Витю задуматься. Он понимал, что Леха в какой-то степени прав – в футбол он играть не умел никогда. Но сейчас есть реальная возможность для новой жизни. Доказать, что Витя Соколов не просто подающий надежды милый мальчик, мечтающий о поступлении в медицинский. Доказать… Кому? Родителям? Одноклассникам? Или все же одному единственному человеку по имени Анастасия Цветаева? Цветик… Он так ее называл, когда они близко общались. Витя поймал себя на мысли, что многое бы отдал, лишь бы ее еще раз так назвать.

Ужасное чувство, когда разум говорит одно, а сердце совсем другое. Вите хотелось зайти в самую чащу леса и просто кричать в пустоту. До хрипоты. Выплеснуть эмоции. Главное только при этом не превратиться и не зашибить в эмоциональном экстазе какого-нибудь зайца. Или, чего доброго, лося.