Оборотень

– Тогда волк будет пытаться сам занять место альфы. А ты что, думал кинолога из себя построить? Или нет, погоди… Верволога! Звучит, согласен?

– Серег, я просто не знаю, что думать – Макс говорил, что нужно зацепиться за человечность внутри себя, я был искренне уверен, что мысли об Ире станут для меня спасательным кругом, но чего-то как-то не очень.

– Та девчонка из больницы? – уточнил Сережа. – Да, она красавица. Чего у вас, кстати, все ограничилось мимолетным романом?

– Да блин, ты и прав, и нет. Мы бы оба хотели быть вместе, но она… Уезжает из страны, в общем.

Витя решил не рассказывать Сереже лишних подробностей. Есть такие вещи, о которых не стоит говорить даже лучшему другу. Сережа, отдал ему должное Витя, в расспросы и не вдавался. Варианта тут было два – либо грустное лицо Вити говорило само за себя, либо он опасался вызвать у него новую вспышку гнева.

До обеда Витя не мог нормально сосредоточиться. Между вторым и третьим уроком он-таки подловил Леху и спросил у него насчет Петровича. Леха свое слово выполнил – подошел к физруку, объяснил ситуацию. Петрович, как он заметил, изрядно удивился. Но сказал, что если уж человек так хочет, то почему бы и не дать шанса? Правда он все равно попросил его передать Вите, чтобы тот зашел к нему после обеда. На пару слов. Витя вообще не представлял, о чем он может говорить с физруком и что вообще он у него будет спрашивать. За какую команду болеет? Сколько раз может подтянуться? На какой минуте сбивается дыхалка?

– Хорош трястись! – пихнул его в ребра за обедом Сережа. – Тут сейчас уже десять баллов будет по шкале Рихтера.

– Не бывает десяти баллов, максимум – девять. Ты чем на географии занимался?

– Ворон считал, – честно ответил Сережа. – Все равно – хватит трястись.

– Знаешь, я все же пипец как волнуюсь, – признался Витя. – А вдруг он мне сейчас вообще скажет, что не выпустит на поле? Мол, иди-ка ты, Соколов, математику учи, а то Татьяна Юрьевна жалуется. Тьфу, блин.

– А я, наоборот, волнуюсь, что он тебя выпустит. Интересно, то, что он допустил выход оборотня на поле, будет считаться с его стороны за непреднамеренное массовое убийство?

– Хватит нагнетать, и так тошно, – чуть ли не взмолился Витя.

– Ладно, сейчас как переоденешься, как выйдешь на поле, как положишь пару банок – Петрович охренеет и подаст документы на усыновление, – Сережина поддержка сейчас явно не оказывала положительного эффекта.

Витя бросил безутешный взгляд на тарелку с макаронами, которые сейчас ему больше напоминали каких-то склизких червей. Аппетита как с утра не было, так он за несколько часов и не появился. Волнение отбивало все желание. Поняв, что сейчас пытаться в себя что-то запихнуть по крайней мере, бесполезно, Витя решил не терять времени даром и пойти прямо сейчас к Петровичу.

Кабинет эксцентричного физрука находился вдали от основного скопления классов и кабинетов, около спортзала. И еще с неделю назад Витя даже не мог себе представить, что ему там может что-то понадобиться. Физкультура в их школе класса с седьмого была в статусе предмета, на который все ходили по желанию. Если оное есть – зал открыт. Нет – никто не будет возражать, если ученик будет заниматься своими делами. Футбольная секция стояла особняком. Петрович искренне считал, что этим видом спорта стоит заниматься только тому, у кого есть предрасположенность. Шанс он давал, разумеется, всем. А вот останешься ли ты под его началом отстаивать честь школы в областных соревнованиях – уже вопрос иного характера. Но уж если проявишь себя – то заслужишь все лавры его любимчика. А влияние в школе Петрович имел – до того, как он пришел на пост учителя физкультуры, то старая школа Белоомутска не вылезала из аутсайдеров. А сейчас – стабильно призовые места. Поэтому, даже если твоя успеваемость не самая подающая надежды, то Петрович, по крайней мере, сгладит углы в отношениях с учителями. Ну и именно с его рекомендаций Леха и компания попали в «Витязь». А там уж, если повезет, то и из высшей лиги кто заметит…

Так что футбольная сторона школы была эдаким элитным закрытым клубом. И Вите предстояло стать его частью. Ну, по крайней мере, он на это надеялся. А еще он надеялся на то, что Петрович хотя бы в хорошем настроении.

– Здравствуйте, Владимир Петрович, можно? – аккуратно спросил Витя, постучавшись и слегка приоткрыв дверь в кабинет.

Физрук с экрана смартфона смотрел какую-то передачу. Витя быстрым взглядом оценил кабинет – весьма и весьма недурно. Маленький, но весьма уютный кабинет, обставленный трофеями и книгами о спорте. На стене за учительским столом гордо висел шарф московского «Спартака». В углу лежали гантели, которые Петрович, судя по всему, тягал в свободное время.

– Рад тебя видеть, Соколов, – громогласно поприветствовал того Петрович, откладывая смартфон в сторону. – Наша новая школьная знаменитость. Твоей удаче можно только позавидовать.

– Не знаю уж, в чем заключается удача чуть не быть съеденным, – прямо ответил Витя.