Оборотень из Оскола (СИ)

На глаза попалась еще одна сосулька. На ней был приделан красный лоскут с нанесенными на нем непонятными знаками. Внутри под слоем льда находилась темно-коричневая жидкость. После волшебного зелья жажда не исчезла, а, казалось, стала даже сильнее. Потому Ворон решительно схватил оказавшуюся теплой и мягкой сосульку. Вцепившись зубами, он с трудом прокусил невероятно эластичный и прочный, словно хорошо выделанная кожа, лед. В рот хлынул шипящий, но невероятно вкусный напиток. Неизвестный отвар был даже вкуснее разведенного в родниковой воде цветочного меда. Выпив все до капли и отбросив пустую ледышку, парень схватил хлебную лепешку и принялся жадно жевать, разглядывая, что бы из незнакомой снеди попробовать в первую очередь. Попробовал все, даже похожие на фекалии мясные палочки. Распробовав, съел запасы спящих колдунов без остатка. Оставил только невкусные белые палочки, начиненные сухой молотой листвой какого-то неприятного на вкус растения.

Теперь, сытый и как никогда уверенный в собственных силах, Ворон и не думал покидать скалу. Овладевшая им жажда приключений влекла спуститься в недра. Решительным шагом парень направился к норе и спустился по металлическим ступеням, которые привели на каменную площадку. Здесь царил полумрак. Далее вниз уходила широкая каменная лестница, но оборотня привлекла узкая полоска света, проникающая с одной из сторон синего прямоугольника в стене. Догадавшись, что этот прямоугольник закрывает проход, Ворон толкнул его и, шагнув следом, оказался на металлической площадке, выступающей из стены невероятно огромной, ярко освещенной колдовским огнем пещеры.

Не успел он охватить взглядом открывшуюся картину, как его накрыла чья-то тень. Инстинктивно вжав голову в плечи, парень отпрыгнул назад в темноту. Он ожидал нападение сородича виденной днем стрекозы, но тень пронеслась мимо. Теперь он выглянул более осторожно и увидел чудовищного монстра, не похожего ни на что, виденное ранее. Исполин передвигался под самым сводом, опираясь огромным прямым телом на противоположные стены пещеры. Находящаяся под туловищем морда, имела один огромный глаз. Пасть наблюдатель разглядеть не смог. Зато отчетливо увидел, что в качестве зрачка внутри глаза двигалась человеческая фигура. Значит и в стрекозиных глазах люди ему не померещились. Судя по блестящей оранжевой лысине, внутри монстра находилась свободная молодая женщина. Вот только что-то странное показалось Ворону в ее голове. Но тут его отвлек низкий вой, издаваемый новым, вползающим в пещеру монстром. Это был гигантский муравей, двигающийся по металлическим полосам, подобно тому светляку, что привел юного воина к колдовским скалам. Передняя, темно-зеленая часть туловища муравья, соединялась тонкой талией с коричневым открытым сверху чревом. Положенных муравью лап не было видно.

И снова тень передвигающегося под сводом монстра заставила парня отпрянуть в темноту. Теперь он заметил ужасную лапу с чудовищными когтями, двигающуюся вдоль тела зверя. Лапа опускалась на нескольких поблескивающих металлом сухожилиях. Наконец монстр остановился над вязанками зеркальных стволов, рядом с которыми Ворон с удивлением заметил еще одну свободную женщину, имеющую мужские черты лица. Она делала знаки руками, что-то показывая зависшему над ней исполину. Тот некоторое время внимал девушке, затем сомкнул лапу на одной из вязанок и поволок ее в сторону застывшего в ожидании муравья, на туловище которого уже виднелась лысая голова очередной девушки, повинуясь жестам которой, монстр с грохотом опустил груз в открытое чрево.

Наблюдая за тем, как юные представительницы местного племени деловито управляются с огромными созданиями, парень подумал о сравнении этих монстров с волами, которые покорно пашут землю и перевозят грузы. Те конечно в десятки раз меньше, но все же многократно превосходят по силе владеющих ими людей из оседлых племен. Так может, и эти гиганты выращены лишенными собственной воли с целью безропотного подчинения хозяевам? Тогда чего он опасается? Гнева самих колдунов? Но почему они должны на него гневаться? Ведь он не сделал им ничего плохого. Вот когда украдет женщину, тогда пусть и гневаются.