Оборотень моей мечты

Когда головокружение прошло, и я снова могла адекватно мыслить, напрягла слух до предела. У меня получилось уловить отдельные фразы из их разговора.

— … Спешил к вам вчера.

— Да, время было позднее…

Как же мне мешали снующие вокруг и веселящиеся гости. Не ведая, что творю, я сделала несколько шагов к интересующей меня паре.

— Для меня это не проблема. Ну, если бы я не высказал горячее желание встретить вас, меня бы опередили. Желающих много, вы популярны…

Вот, значит, как? Если речь идет о событиях вчерашнего дня, то вовсе не ко мне торопился возлюбленный. Он спешил к ней. Точнее, за ней, и сам вызвался встретить ее. И время тут не играло никакой роли. Мысли вихрем проносились в голове. Значит ли это, что Лука назначил встречу и сознательно на нее не пришел? Косвенно оказался виноват в том, что я попала в лапы Гордею. А потом… Всего лишь чувство вины побудило его помочь мне…

Эта пытка казалась мне бесконечной. Глаза слезились от напряжения, и не смотреть на них не могла себя заставить. Вот женщина отвернулась, отвечая на вопрос другого гостя, но Лука не отходит от нее. Она сама забрала у него руку и отошла, перестала обращать на него внимание. Весь ее вид говорил о том, что с ее стороны их диалог — дань вежливости, не более. Но как он продолжал глядеть ей вслед! Не отрываясь, словно был околдован. Я же смотрела на него, чувствуя, как медленно холодеют ладони, а сердце так и норовит внезапно остановиться.

Конечно! Где я и где она! Эта потрясающая женщина не была похожа на остальных. Даже платье ее кричало роскошью, струясь по плавным изгибам фигуры. Волосы темными крупными волнами спадали на спину. В выразительных глазах плескалась такая энергия, что даже мой замутненный горем разум не мог не заметить этого. Магия уверенности, власти, достоинства. То, что может дать положение в обществе, внутренняя зрелость и образ жизни. Я не могла подобрать другого подходящего слова. Прекрасные украшения, роскошное платье — эти вещи не выражали ее достоинства, а лишь подчеркивали их. Эта женщина — очень и очень дорогая, сама по себе, без всяких побрякушек. Королева, одним словом!

Слезы обжигали глаза. Как же далеко мне до нее! Не только потому, что на мне, как и на других девушках этого вечера, подчеркивая наш статус, нет драгоценностей, а потому что я — игрушка, всего лишь танцовщица для развлечения. И неважно, что завтра меня уже здесь не будет, что моя свобода как никогда близка — здесь и сейчас я всего лишь вещь, не более ценная, чем любой предмет интерьера в этом зале. И сейчас, именно сейчас центр вселенной моего мужчины — эта небожительница из другого мира. Здесь, на моих глазах она крадет его у меня, практически без усилий, а я ничего не могу сделать.

Горечь и отчаяние захватили меня. Злые слезы готовы были политься из глаз нешуточным потоком. Я снова была маленькой девочкой, которая так любит плакать и плачет по любому поводу. Хорошо, что под маской не видно слез. Как скоротечно оказалось мое счастье, как иллюзорно! Мысленно я уже считала Луку своим. Но ведь так нельзя! Могут пострадать другие люди, я не должна быть так открыта и беззащитна. Соберись, тряпка! Ты должна бороться! За любовь нужно сражаться, и все у меня еще будет хорошо!

В самом разгаре моих душевных терзаний рядом нарисовалась Сайка. Не узнать ее было невозможно. И лишний раз вынуждена была отметить, что коренастость и мышцы нисколько не портили эту девушку. И глаза ее даже сквозь прорези в маске смотрели на меня нагло.

— Любуешься Елизаветой? — начала она. — Немудрено. Единственная медведица, добившаяся больших высот в своем клане. Известная интриганка. Всегда выбирает себе любовников помоложе, — проворковала Сайка, «добивая» меня.

— Господи, и откуда ты столько знаешь? — поразилась я ее осведомленности.

— Ну, покрутишься здесь с мое, научишься. Если конечно, сумеешь продержаться, — с намеком протянула она. — Вот, держи, — она сунула мне в руку бокал вина. — Пей.

— Зачем это мне? Я не хочу.

— Никто здесь и не спрашивает, чего ты хочешь. Так велела Виолетта. И еще она просила передать тебе, чтобы ты не стояла столбом. И не забывай, что долго пялиться на кого-то — неприлично. Как видно, Виолетте что-то известно про тебя. Ты под контролем, дорогая. — С этими словами, подмигнув мне, она, наконец, удалилась.