Оборотень по объявлению. Альфа ищет пару [СИ]

— Обязательно, — спокойно согласился Суворов. — Как только эта барышня вернет все наши деньги обратно.

Блондин перевел взгляд на братьев, потом на отца. Повел плечами, застегнул пуговицу приталенного пиджака:

— Обращаюсь к Вам не только как к главе клана лис, но и как к отцу воровки. Я даю сутки на то, чтобы недоразумение, — это слово он выделил голосом особо, — было улажено. Завтра, ровно в десять, я вернусь. И если вдруг у Вас возникнут какие-либо сложности — я лишу Вас дочери. Во мне все вздрогнуло. Скрутилось в узел и раскрутилось вновь. Что он имел в виду? Он меня убьет? Украдет?

— Да ты понимаешь, что говоришь?! — Вадим сорвался с места, собираясь налететь на альфу волков, но тут блондин зарычал так, что все вздрогнули.

— Это Вы не понимаете, с чем позволили играть этой девочке! У меня все! — он развернулся и вышел. А за ним удалился и его помощник.

В коридоре толпилась огромная куча народу — и волки, и лисы. В комнате остались только мой отец, Вадим с Никитой и Григорий, казначей клана. И мой жених. А вот последний смотрел на меня как-то странно…Отец в сердцах стукнул по стене, и устало потер лицо. А братья не сводили с меня глаз.

— Одевайся и пошли, — наконец сказал Вадим.

— Куда? — сдавленно спросила, проглатывая ком в горле.

— Хочешь в пасть волка?

Отрицательно покачала головой.

— Тогда сейчас же зовешь свою Машу и будем думать, как совершить невозможное! И если мы не успеем…

— Готовься, Екатерина, — словно смиряясь с какой-то мыслью, сказал отец.

Алексей задержался в дверях, но я не нашла в себе силы взглянуть на него. Не знаю, что я хотела или боялась увидеть в его глазах. Просто была не готова к еще одному удару, нужно было отразить этот.

Дверь за ними захлопнулась, и я вскочила с кровати. Не думая, оделась в первую попавшуюся одежду, а потом замерла на пороге.

— Гениев всегда признают после смерти, — скромно приободрила я себя, и вышла.

Машу, как оказалось, уже позвали. Она ждала в коридоре, похожая на мышку, пойманную в клетку. — Что столпились? Расходимся! — прикрикнул на зевак Вадим, а Никита подогнал нас, указывая направление.

— Но как мы будем работать, если наш системник…

— Ты видела, как он разбил твое последнее изобретение?

— Нет…

— Вот и мы не видели, — с каменным выражением лица Вадим двинулся вперед, а Никита, как конвоир, шел сзади. Мы шли к кабинету братьев.

— А где все остальные? — шепнула я, когда мы уже порядком удалились от народа.

— Как где? Убирают за младшей сестрой! — удивил меня Никита.

— Да что там убирать, если волк и так все понял.

— Вот именно. И ребята тоже все поняли! Работают, чтобы вернуть деньги обратно.

— Но как вы узнали?

— Нетрудно было предсказать, что он потребует. Мы одного не учли — что у них такой отличный нюх. Как бы мы его не уверяли, что это наших рук дело — все насмарку. Он с точностью мог сказать, кто и сколько времени провел в том кабинете. И твой запах волк учуял сразу.

— Да, его позабавило, что ты петляла по складам и кладовым! — хмыкнул Никита, поражаясь мне. А я переглянулась с Машей и поняла по румянцу, что и она делала то же самое. Но почему тогда он не явился к ней?

— Не знаю, — словно читая мои мысли, сказал Вадим. — Он как учуял тебя, и словно ищейка пошел по следу.

— Маша, в отличии от тебя, не сидит там круглыми сутками!

— Ну да, — прошептала моя подруга по несчастью. — Катя там почти живет. Особенно последние сутки.

— Ну, вот тебе и ответ! — пожал плечами Никита и открыл дверь кабинета.

Шесть пар глаз разом посмотрели на меня.

— Входи, мелкая. Будем тебя спасать от серого волка!

— Успеем? — закусив губу, спросила Маша.

Вадим посмотрел на нас прямо, и я поняла — врать не будет:

— Не факт.

Глава 3

— Ну, сестрица, и заварила ты кашу! — Денис, самый младший из братьев, налил себе кружку любимой вишневой газировки и потер глаза, позволяя себе несколько секунд отдыха.

Прошел не один час напряженной работы и все порядком устали. Минуты отчаянно пустились вскачь, время бежало сквозь пальцы. Я видела, как у Валеры и Сережи покраснели глаза — сосуды не выдерживали напряжения. Чувство вины грызло меня изнутри. Мы перекусывали на ходу. Доставали запасы, припрятанные в кабинете, не обращая внимания, попадает в рот соленый крекер или шоколадный батончик. Лишь бы приглушить голод. Никто из братьев не отпускал в мой адрес шутки, не иронизировал по поводу происходящего. И оттого мне было особенно плохо. Вслух не было произнесено ни слова о том, что будет, если мы не справимся. Мы с Машей старались быть на подхвате, перебегая от компьютера к компьютеру, и все равно ощущали себя не у дел. Но сколько бы я не просила дать мне полный доступ, получала твердый отказ. Их реакция не удивляла. Женщине тяжело пробиться в сфере программирования. И я потратила годы, чтобы меня воспринимали всерьез. И вот, наконец, сделав один из самых своих масштабных проектов, потеряла доверие клана.

— Наш кабинет заберут, — видимо, думая о том же, тихо сказала Маша. Ее глаза были полны грусти, а уголки губ печально опустились. Казалось, что даже ее русые волосы, стянутые в тугой хвост, уныло лежат на плечах.