Оборотень по объявлению. Моя свободная пара

Леся

– Ради науки! – кричал Леон мне вслед.Клан Бродячих

И зачем ему мама человеческий облик вернула? Он же мертвого из могилы достанет, а не то, что меня.

Мне было не уйти сейчас из клана Бродячих, куда мы с Бурой привезли двоих детей из Безопасной норы на серьезную медицинскую проверку аппаратурой.– Не буду. Мне это не надо, – я отвернулась от врача, сжимая документы в руках.

Ребят забрали с улицы, голодных, худых и не говорящих ни слова. На вид им лет пять и восемь, но все может выглядеть иначе на фоне истощения. Они до сих пор были робкими и только учились доверять другим оборотням.

– Ради истории! Ради мира сверхов! – не унимался пятнистый любитель опытов.

– Ради себя не буду.

– Ради… – Леон запнулся, переварил смысл сказанных мне слов, опустив взгляд и покачал головой. – Ну как так? Это же феномен. Это же так важно для поколений. Это переворачивает с ног на голову понятие истинности и …

– Леон, – Бура положил руку врачу на плечо, гася исследовательский запал. – Хватит.

Леопард натурально психанул: хлопнул папкой себя по ноге, развернулся на сто восемьдесят градусов и, громко стуча пятками, отправился к себе в кабинет.

Из-за закрытой двери послышался дикий рев, а потом звук ломаемой мебели.

Альбина подошла к нам, чья новость о стопроцентной совместимости пары перевернула весь мир сверхов, и сказала:

– Он успокоится. Недельки через две.

Из кабинета раздался отборный мат – пришлось закрывать детям уши.

– Или через два месяца. Хотя, пожалуй, Леону нужно больше времени, – со знанием дела сообщила его супруга.

Медсестры из палаты, дверь которой была открыта, зашушукались:

– Еще бы! Он ведь столько лет пытался бороться с истинностью, смирился, что это невозможно, и тут у него перед носом молодая полярная лисичка взяла и отказалась от истинного, а потом нашла нового. А его не подпускают исследовать. Да он же спать не будет!

Альбина строго посмотрела на тигрицу, что трепала языком, и та тут же сомкнула рот.

– Ребята, я рада за вас, – обратилась она к нам. – И правильно делаете, что не пускаете никого в личное.

– Еще скажи, что тебе самой не интересно! – завопил из кабинета Леон, вызвав у нас с Бурой только смешки.

– Интересно, – согласилась Альбина. – И у меня даже есть соображения по этому поводу.

Дверь кабинета открылась, показалась обиженная физиономия местного гения:

– Какие?

Альбина повернулась к Буре и Лесе:

– Ладно, пойду поделюсь мыслями, заварю чай с листьями кошачьей мяты.

– Быстрее, родная. Быстрее, – поторопил Леон.

Попрощавшись с доктором, обсудив между собой хорошие результаты обследования, мы с Бурой вышли, погрузили детей в минивэн нашего защитного центра и услышали мелодию, которую кто-то насвистывал.

– Птаха, хочешь с нами?Оказалось, это Птаха лежал в колючих розах неподалеку от нас и явно нарывался на звездюлей от Скалы. Я слышала, что оборотень очень тяжело переживал подлянку бывшей жены, и никакой пожизненный срок в психушке для всех участников не залечил его раны.

– В Безопасную нору? Нет, если у вас нет еще и Опасной норы.

Тут как раз появился Скала. Посмотрел на Птаху и закатил глаза:

– Это тебе в дом к медолису. Он как раз закрыл свой магазин кроссовок и открыл в технологичной норе мастерскую. Говорят, не столы выгрызает, а произведения искусства.

– И чем же там опасно? – Птаха сразу сел.

– Говорят, что на этой сфере был другой монополист, и теперь медолиса прессуют.

– Медолиса? Прессуют? Люди? – Птаха заржал, не веря ни единому слову.

Я тоже удивилась. Ничего об этом не слышала.

– Ага. Ему нравится. Он каждый день разборками развлекается. Использует этот контент для продвижения в соцсетях, и знаешь, сколько его людей поддерживают? Фишка в том, что нельзя показывать сверхсилу и ни в коем случае не прибить конкурентов.

– Хм, – Птаха почесал затылок. – И насколько там забавно?

– Очень. Медолис изображает бедного терпилу, на которого целой ордой идут решалы, а потом выключает камеру и… – Скала улыбнулся, словно сам хотел бы поучаствовать, да нельзя. – А потом те дураки заявления пишут о побоях, а медолис видео показывает ментам и плечами пожимает, когда говорят, что он один двадцатерых побил. Конкуренты злятся, собирают все больше людей. Кажется, сегодня один медолис может и не справиться. Человек сорок будет.

– Ни слова больше! – Птаха вскочил на ноги, а через пять секунд его уже не видно было на территории Бродячих.

Скала довольно сощурил глаза. Посмотрел на наши сплетенные пальцы, улыбнулся и вздохнул:

– Эх, молодежь. Вы хоть с такими коленками к родителям не ходите. Поберегите их.

Я посмотрела вниз, где под линией сарафана виднелась краснота на коже.

– Да это не то…

– Ага-ага, – Скала махнул рукой, жестом прощаясь и пошел по своим делам.

– Ты пунцовая, – прошептал Бура.

– Это ужасно.

– Что естественно, то не безобразно.

– И где регенерация?

– Она за нами не успевает, – хохотнул наглый лис, подмигнул и сел за руль.

А мне хотелось взять пример с Ядрена Батона и тоже погрызть стол. Хоть какой-нибудь! Стыдно-то как.

Глава 17. Эпилог

Саша