Оборотень по особым поручениям

– Полиция давно здесь, если вы забыли, – мрачно сказал инспектор. – Так, мистер Бейнс, зачем вы полезли на люстру?

– Она бриллиантовая! – ответил Бейнс, трагически прижав несколько подвесок к груди. Кажется, теперь его уже не смущала недавняя трагедия. – Я с ней не расстанусь! Я ее первый нашел!

– Хм, – сказал инспектор и покосился на меня. Я фыркнул, в смысле, жить будет.

«А нормально соображать?» – читалось в его взгляде.

Видимо, эта мысль красноречиво отразилась на его лице, потому что Бейнс насупился и крепче притиснул к себе добычу.

– Может быть, предложить инспектору постоянное место? – заметила Бэйби невинно. – Ну, на должность четырнадцатого гостя. А то у нас опять некомплект.

– У меня дел по горло, мисс, и без этой семейки, – мрачно ответил Рассел. – Так, кто-нибудь что-нибудь видел?

– Мистер Бейнс спросил, где взять стремянку, – холодно сказала миссис Донован. – Я указала ему на сарай, там хранится инструмент. Далее я ушла на кухню, а пришла на шум.

– А остальные?

– Он тащил эту стремянку, и я еще хотел сказать, что как-то ненадежно она выглядит, – произнес Эндрю, явно теперь питавший неприязнь к лестницам, – и надо бы позвать кого-нибудь, чтобы подстраховать, я-то с одной рукой не гожусь. А он зашипел, мол, это его добыча… Вот. А прочие вроде были в гостиной.

– Это ты меня толкнул! – с пеной у рта возопил старший Бейнс. – Ты!

– Я рехнусь, – сообщил мне Рассел. – Хорошо, с опросом делаем перерыв. Пусть доктор осмотрит мистера Бейнса, тогда продолжим… Миссис Донован, можно мне чашечку чая для подкрепления сил?

– Разумеется, сэр, – сказала она. – Подать в гостиную?

– Не стоит, я пройду на кухню. Заодно выслушаю и вас, – тяжело вздохнул он, а я побежал за ним следом.

На кухне мне перепал вчерашний пирожок, и я вежливо грыз его (не забывая следить за кошками, а то так вот зазеваешься!), пока миссис Донован отвечала на вопросы инспектора. Ничего нового она не поведала: да, был шум. Да, мистера Уоррена пришлось препроводить в комнату. Она принесла ему воды, хотела было разбудить мистера Огдена, чтобы он хотя бы разделся на ночь, но тот спал беспробудным сном. Вот, собственно, и все…

– Наружу, я так понимаю, вы не выходили? – спросил Рассел.

– Нет, – ответила экономка.

– А другие слуги?

– Тут только приходящие горничные, кухарка и судомойка. Горничных я отпустила: на танцах господам ничего особенного подавать не нужно, а поутру девушки нужны, чтобы прибрать гостиную, пока господа спят… Кухарка, миссис Керк, ушла сразу, как приготовила обед. А вот Минни уходила позже остальных. Если позволите, сэр, я сама с ней поговорю. Вас она испугается и будет молчать, даже если и заметила что-то.

– Да, так будет лучше, – кивнул Рассел.

Миссис Донован подозвала крепенькую девушку лет восемнадцати, вряд ли больше. Физиономия у нее была конопатой, но в целом Минни выглядела очень даже ничего, этакая бойкая сельская девчонка.

– Да, мэм? – сказала она.

– Ты вчера ведь ушла позднее обычного? – строго спросила миссис Донован.

– Да, – Минни потупилась. – Я еще попросила Теда, чтобы он меня встретил, а то одной идти потемну страшно.

– А ты будто заранее знала, что уйдешь поздно? Откуда бы? Загодя договорилась с Тедом, чтобы ждал тебя у калитки?

– Ой, нет, миссис Донован! – вскричала девушка. – Ой, простите. Вы же знаете, он служит на ферме, а у мистера Денби есть телефон! И я… ой, только не ругайте… Мне, говорю, страшно в темноте идти, вот я позвонила и попросила, чтобы Тед меня встретил, он же допоздна там… Мистер Денби добрый, он не ругался, правда! Простите, мэм!

– Безобразие! – сурово произнесла она. – Прислуга хватается за хозяйский телефон! Ну, что было дальше? Говори, да поживее. Тогда, быть может, я оставлю тебя в этом доме, а не рассчитаю прямо сейчас!

– Не надо, мэм, пожалуйста! – взмолилась Минни, чуть не плача. – Ну правда же ночью боязно… Тед меня подождал у задней калитки, снаружи, мэм, он сюда ни ногой, клянусь! Я закончила посуду мыть, прибралась, выбежала, ну и…

– Опусти, пожалуйста, подробности вашей романтической встречи, – холодно сказала экономка, а я подумал, что она явно не из простонародья, если судить по манере речи. – Я имею в виду, меня не интересует, как долго ты целовалась с этим Тедом под кустом. Пусть об этом беспокоятся твои родители… Ты слышала что-нибудь?

Минни задумалась, теребя край фартука.

– Да вроде бы нет, мэм, – подумав, покачала головой она. – Музыку слышно было, это точно. А! Ой! Кто-то ссорился в саду!

– Кто? – холодно спросила экономка. Рассел благоразумно помалкивал и пил чай.

– Не знаю, мэм. Разобрала только, что мужчина и женщина. Ну, сперва просто голоса были, ну мало ли, вышли господа поговорить, – зачастила Минни, – вот как мы с Тедом. Потом слышу: мужчина так сурово – бу-бу-бу! А она смеется. Он опять – бу-бу-бу, уже злится, по голосу слышно. Она опять смеется, а потом прямо завизжала… Тут мне Тед и говорит – идем скорей, до дому провожу, а то вставать ни свет ни заря. А господа пускай гуляют, им до обеда спать можно. Вот…

– А голос мужчины ты узнать сможешь? – спросил Рассел.