Оборотень по особым поручениям

– Господа останутся на обед? – спросила миссис Донован, подкравшись, как обычно, незамеченной.

– Если не возражаете, – ответили мы с инспектором хором.

– Прекрасно, – сказала экономка. – Мистер Бейнс чувствует себя неважно, мистер Уоррен тоже… А я не люблю, когда пропадает хорошая еда!

– Я надеюсь, вы о Бейнсе-старшем? – спросил Дэйв.

– Нет, я о мистере Дэниеле Бейнсе, – ответила миссис Донован и удалилась.

По лестнице с топотом сбежала Бэйби.

– Классные! – оценила она халаты. – Хелен, вам очень идет! Жалко, вы все время в чем-то таком строгом, унылом… Вон Эстер сменила прическу, и уже стала интереснее!

– Угу, фонарь под глазом ее особенно красит, – фыркнул Дэйв. – Но да, сестренка, эти пышные розы тебе очень к лицу!

Я постарался сделаться незаметным. Улизнуть не было возможности, я вынужден был присутствовать за обедом. И как нарочно, Майя оказалась напротив, только вовсе на меня не смотрела. Она вообще ни на кого не смотрела…

Хорошо инспектору, подумал я, пусть его и нарядили вместо халата в старые вещи покойного Уоррена, которые были кое-где велики, а кое-где малы Расселу на пару размеров, он все равно чувствовал себя непринужденно. Они с Дэйвом что-то обсуждали, временами переругиваясь с Хелен и Эстер (неужели обсуждали будущий роман и рекламную кампанию?), а я не знал, как заговорить с Майей.

– Передайте соль, пожалуйста, – ровным голосом попросила вдруг она.

Я протянул солонку.

– Спасибо.

«Дожил, – сказал я сам себе. – Полголовы седых волос, а не знаешь, как заговорить с девушкой!»

То есть я знал, как заговорить с любой девушкой, хоть с той же Фионой или Эстер, но не с Майей. Видимо, на лице у меня было написано отчаяние, потому что она вдруг остро взглянула на меня и спросила:

– Мистер Нолан, скажите, откуда у вас этот шрам?

Я невольно прикоснулся к виску (видимо, свет упал удачно, иначе разглядеть эту отметину почти невозможно) и ответил кратко:

– Упал.

Темные брови приподнялись – у Майи была на редкость выразительная мимика, когда она того хотела.

– Напали грабители в переулке, – попробовал я еще раз.

– Не верю.

– Бандитская пуля, – сдался я, и она улыбнулась.

– Теперь верю. Зачем же лгать, – произнесла девушка, – если можно сказать правду?

– Потому что не всегда можно и нужно говорить правду, ложь может быть безопаснее.

– Ясно, – протянула она. – Знаете, мистер Нолан, я здесь чужая, я многого не понимаю… Но вы почему-то напоминаете мне о родине. Не знаю, в чем тут дело.

– Может, потому, что я бесхитростен и открыт, как ваши соотечественники?

– Это вы-то открыты? – улыбнулась Майя. – Не смешите. Впрочем, я не стану расспрашивать, у вас свои секреты, у меня свои, не так ли?

Я молча кивнул, чувствуя себя полнейшим идиотом.

– А вы не видели тут кошку? – спросил я, чтобы не молчать. – Темно-коричневую кошку с голубыми глазами?

– Нет, – неожиданно резко ответила она. – А вы?

– А я видел, дважды. Только, похоже, она мне мерещилась – даже миссис Донован о ней не слыхала.

– Тут была такая кошка, – неожиданно сказала экономка, обладавшая острейшим слухом, это я уже понял. – Но очень давно. Мистер Уоррен привез ее откуда-то… Она была презлющей: уж сколько поколений сменилось у обычных наших кошек, а все они не заходят в дом дальше кухни. Та им не позволяла, кое-кого сильно искусала.

Я не отрываясь смотрел на Майю: она напоминала гончую, учуявшую свежий след.

– Давно ли этой кошки не стало? – негромко спросила она.

– Тому уж лет пять, она долго прожила. Но наши кухонные все равно не идут в дом, – ответила экономка.

– Вот как… Вы не знаете, откуда дядя ее привез?

– Он говорил, из Хиндустана, – ответила миссис Донован и принялась разливать чай.

Церемоний тут давно уже не соблюдали, так что я не глядя взял чашку, которую передал мне кто-то из соседей по столу, и машинально выпил. Чай оказался слишком крепким. Ну вот, теперь точно не усну, буду обдумывать услышанное.

Вдобавок разболелась голова – не нужно было пить с Дэйвом. Ну а поскольку голова не просто болела, а еще и кружилась, я списал это на погоду и старое ранение, которому обязан был тем самым шрамом. Случалось со мной такое и, как правило, не к месту и не ко времени.

Одним словом, я откланялся и хотел было идти к себе, но передумал: зачем? Лучше заночую здесь. Устал, как собака последняя, лечь бы да поспать, к утру все пройдет…

Майя проснулась от того, что Джинто скребся в дверь.

– Ты что? Выпустить? – спросила она, а пес заскулил, вытянувшись на полу. Девушка зажгла лампу и наклонилась к нему. – Эй, что с тобой? Нос какой горячий… Джинто! Ну-ка проснись! Я кому сказала?

Пес не отзывался, вздрагивал иногда всем телом, поскуливал, но не просыпался.

– Не змея же тебя укусила, – проговорила Майя, гладя шелковистую рыжую шерсть, – откуда они тут? Съел какую-нибудь отраву? Да, это может быть… Дай попробую…

Она потянулась к кувшину с водой, но опустила руку.