Оборотень. У каждого есть свое тёмное Я

Алена Егорова Оборотень. У каждого есть свое тёмное Я

Ступень, еще ступень. Пахло теплой, влажной землей. Кожу холодило. Нина поняла, что туннель каменный. Тихой поступи вторило эхо. Спускаясь куда- то вниз, в неведомое, в то, что Нина так долго ждала, о чем мечтала. И вот сегодня тот день, когда Мать сказала- “Ты готова”.

“Мать”, так все называли ее в общине. Возможно никто, не знал, как зовут ее в миру, какое у нее имя, данное ей при рождении. Но это никому было не интересно, главное она есть. Видно, что в молодости она была красавицей, хотя она и сейчас была красивой. Красива, величава и изыскана, с доброй и кроткой улыбкой. Но все же, когда она кем-то в общине была недовольна, смотрела так, что бежали мурашки по телу, а где-то в груди становилось тяжело и сковывало тело. Не стоило расстраивать Мать, об этом знали все. Никто не мог выдержать ее пламенного взгляда, никто. А так …. “Если бы не она, что бы с нами было” – думали все в общине. Думая так, никто не смел даже осудить за то, как она наказывала провинившихся, или, не дай Бог, выгоняла с позором. А уходить никто не хотел. Так думала и Нина. Спускаясь по лестнице, она опиралась на рядом идущую девушку. Глаза ей укрыли. Страха не было потому, что вокруг были те, кто стали ей семьей, ее радостью. Мать и Нине помогла. Брошенную, беременную, никому ненужную, забрала к себе. Ненужную “c пузом” ни дома, ни любимому. На работе, узнав о беременности, быстренько избавились от нее, повесив недостачу. Нине пришлось выбирать, либо искать деньги на покрытие, а денег не было, либо тихо уйти с работы без расчета. Со съемной квартиры пришлось съехать. Так она осталась на улице. Родственников в городе не было, а в родительский дом возвращаться не хотелось. Она пыталась найти денег на аборт. Говорят -“друзья познаются в беде”, вдруг обнаружилось, что настоящих друзей у нее не оказалось. Девушка обустроила себе угол в подвале, у теплых труб. Что будет дальше, не думала, какая-то пустота осталась в груди, а в мозгу завывало безумие. В переходе метро Нина просила милостыню, чтобы прокормиться и не умереть с голоду. А есть хотелось. Под сердцем растущее дитя, требовало свое. Как она его ненавидела! Ей казалось, что в утробе прижился паразит, сосущий изнутри. И именно он виноват во всех несчастьях. Если бы не он, любимый был бы с ней. Она как любящая женщина, Митю, конечно, оправдывала. Студент. На ноги не встал еще. Зачем ему ребенок? А ведь недавно казалось, что жизнь налаживается. Нина, как окончила школу, устроилась на работу и уже с первой зарплаты сняла скромную комнату в коммуналке. Да, это были не хоромы, но она с радостью переехала из отчего дома. Как приятно было осознавать, что она живет отдельно. Что не мелькают перед глазами пьяные, распухшие от запоя, лица родителей, в квартире не стоит стойкий аромат мочи, а из туалета не несет свежей блевотиной. Она устроилась в продуктовый ларек, где из-подполы продавали паленую водку. Ночью палёнку разливали по бутылкам, а днем сбывали. Об этом узнали родители и естественно повадились за барматухой. Чинно и важно, насколько могут сделать алкаши, пьяные еще со вчерашнего родители, подходили к ларьку и помпезно требовали с Нины бутылку. В стороне стояла группа таких же пропитых друзей и терпеливо ждали, когда ее родителям на халяву, в руки выдадут желанное пойло. Те брали свое и вальяжно, пьяной походкой уходили с добычей. Друзья-алкоголики смотрели на них как на блатных и крутились около них, и лебезили как шакалы, надеясь, чтобы те смиловались и отлили из бутылки глоток. Нине больно и противно на это было смотреть. Не раз в голову лезла шальная мысль, ей хотелось в очередную бутылку добавить стрихнина, но рука не поднималась. Да, она не могла уважать своих родителей, но и не смогла с ними так поступить. Даже ненавидя их за свое уродливое детство. Когда появился Митя, Нина впервые влюбилась. Голова шла кругом, она жила как в сказке.