Оборотень в погонах

Тот оскалился совершенно по-волчьи, и, видимо, сделал что-то такое, чего не уловил я, зато заметили оба эльфа – пленник дернулся на распялочной раме, а Шар поощрительно улыбнулся.

– …Так сколько вас тут в Коврове? – закончил я вопрос.

Юноша попытался отвернуться.

– Пятеро, – сознался он. – Если считать Кели, но…

– Значит, до утра можно не беспокоиться, – заключил я. – Пока еще заметят, что тебя нет, да сообразят, да вызовут подмогу… Полагаю, твои товарищи не полезут в чужой дом сами?

Пленник молча помотал головой.

– А что вам от Макса нужно-то было? – без особой надежды на ответ поинтересовался я.

– Не от него, – с раздражением поправил эльф. – От его соработника. Мы нуждались в самостоятельном выходе на…

Он осекся, сообразив, что и так слишком много выдал.

– …На Ковровский метловязальный комбинат, – проговорил я. – Чтобы не зависеть от Кормильцева?

– Я не знаю имени того адана–предателя, который поставляет нам материалы, – с холодной педантичностью ответил пленник.

– И не надо. – Зорин оторвался от стены, которую подпирал. – Пойдемте ужинать, господа.

– А с этим что делать? – Макс высунулся из окна, забыв, что в руке его зажат кухонный тесак, которым он и указал на молодого эльфа.

– Пусть лежит, – ответил Шар. – Перворожденные терпеливей вас… хотя по нынешнему изнеженному поколению не скажешь, – прибавил он, высокомерно взирая на попытки пленника поудобнее устроиться на железных прутьях.

Валентин Зорин, суббота, 19 июня

Огромный стол в гостиной пятнами покрывали остатки пиршества: где тарелка с тремя бутербродами, где миска с двумя стебельками соленой черемши, где блюдо, по которому на манер золотого яблочка катался одинокий помидор. В огромной чаше, где еще час обратно шипели и дымились ломти жареной копченой свинины, теперь сиротливо стояла лужица застывающего желтого жира. Пустая бутылка «Капитана Моргана» красноречиво свидетельствовала, что начатое дело всегда следует завершать. Самовар жалобно побулькивал, развевая ароматный дымок над розетками из-под варенья. Синий алановый чай непозволительным образом мешался в чашках с янтарным цейлонским. Я украдкой расстегнул ремень и сыто вздохнул. За последние дни я потерял пару фунтов веса – частые перекидки из человека в волка и обратно отнимают уйму сил – но теперь, кажется, все вернулось на круги своя. Вздох плавно перешел в зевок. Спать хотелось зверски – фактически мы пробыли на ногах двое суток.

В гостиной мы с Невидимкой были одни. Девушки, сославшись на поздний час, удалились почивать в подвал – сколько я мог судить, под одноэтажной хибарой располагалось подземелье не хуже пресловутой Мории; Шарапов с хозяином отправились следом – инвалид ухитрился задеть самое чувствительное место гнома, то есть самолюбие, заявив, будто тот ничего не понимает в клеймах эльфийских оружейников начала Пятой эпохи, и оба удалились спорить над музейными каталогами. Даже кот Македонский убрел куда-то – полагаю, на ледник, потому что в комнате было невыносимо жарко и душно, да вдобавок несло смесью из коры и сушеных листьев, которую вместо табака курят сиртя.

– Ну что же, – промолвил Серов, отточеным движением выхватывая из тарелки бутерброд с полукопченой колбасой имени отроков Шадраха, Месаха и Авденаго. Я хотел последовать его примеру, но не смог перегнуться через стол и раздумал. – Большая часть наших догадок подтвердилась.

Он мотнул головой в сторону окна на двор, где до сих пор вяло трепыхался Соколиный Глаз. На протяжении трапезы мы поминутно выбегали туда задать еще вопросик. Я не сразу понял, что наиболее подробными получаются ответы, если прихватить с собой вилку.

– М-да, – согласился я. – Если бы еще этот поганец не был такой мелкой сошкой…

К сожалению, серк знал не очень много. Выходило, что сеть эльфов-террористов контролируется пресловутым Хиргортауром. Все приказы исходили от него. Мы узнали немало нового о том, как и откуда серкелуин заполучили Великую печать – две вольфрамовые пластины, покрытые сложной резьбой. Но не выяснили, ни где она должна быть сложена воедино, ни кого должна призвать в наш мир. И едва ли на шаг приблизились к разгадке куда более важной для нас тайны: кому это понадобилось?

– Знаете, – проговорил я, – если у нас так хорошо с интуицией – давайте продолжим гадать.

– На алановых лепестках? – лениво полюбопытствовал Невидимка, гоняя гущу в чашке.

– Нет, на картах Москвы и области, – парировал я. – Кому, ч… прах побери, – вовремя вспомнилось, что поминать нечистого к ночи не стоит, – выгодно снести пол-столицы в преисподнюю? – Тьфу, не удержался!

– Хиргортауру, – немедля откликнулся Серов.

– А еще?