Оборотная сторона

— Я знаю. И не требую от тебя ничего.

Прозвенел звонок и, мы пошли обратно в класс. Я поняла, что Рита сказала мне все. И я тоже. Я знала, что не буду прощаться с ней, перед уходом — хотя она и оставалась единственной, кому я могла сказать "прощай". У меня было чувство, что та Рита, которую я знала, больше не вернется. Вместо нее теперь будет жить незнакомка с бездонными черными глазами. Все изменяется. Моя жизнь, мои друзья. И я тоже никогда не буду прежней. Не знаю, к лучшему эти перемены или нет. Это станет ясно позже… Тем не менее, я понимала, что все привычное: эти люди, этот город, даже этот мир, все это — уже пройденный этап для меня. То, что я нахожусь здесь до сих пор — ошибка. Здесь все стало чужым и уже ничто не удерживает меня. Хотя, нет… это я стала чужой этому миру, а не наоборот.

Раньше я думала, что захочу продлить свое пребывание не Земле. Но сейчас… Сейчас я хочу скорее разорвать последние ниточки, удерживающие меня в этом месте, скорее уйти.

…Остальные уроки прошли, как в тумане. Я смутно помнила, что происходило на них. В конце концов, это неважно. Школа — это всего лишь еще одна ниточка. И очень скоро оборвется и она.

21. Рита

Сегодня ночью они приходили ко мне. Хотели предупредить. Так глупо, как будто я сама всего не знала. И, несмотря на это, они пришли.

— Здравствуй дочь, — сказали мои родители одновременно.

— Я больше не ваша дочь!

— Это почему же? То, что ты покинула свое тело, ничего не меняет, — возразила мать, — Ты все равно остаешься прежней.

— Ошибаетесь, я изменилась, — зло ответила я.

— Мы никогда не ошибаемся, — напомнил отец, — Ты не изменилась. Разве, что стала глупей: раньше ты бы никогда не открыла нашу тайну.

— Я и сейчас этого не сделала.

— Нет, но ты рассказала своей смертной подруге слишком много. И расскажешь еще больше. Впрочем, ты и сама все знаешь, — сказал отец и выжидательно посмотрел на меня.

— Вот именно! — взорвалась я, — Я знаю! Я не раскрыла и не раскрою ей своей сущности. А все остальное не должно вас касаться.

— Однако ты намереваешься рассказать ей о будущем…

— Я не говорила напрямую.

— Ах, да, — отец снисходительно усмехнулся. Мать во время всей беседы лишь молчала и бросала на меня укоризненные взгляды, — В законе есть лазейка, которую придумали такие же безответственные пифии, как и ты.

— Послушайте, — проговорила я, пытаясь сдерживать раздражение, — Мы все знаем, что будет. В любом случае, оно уже свершилось. Даже Вы не в силах изменить Судьбу.

— Наше знание не предназначено для того, чтобы менять что-либо. Но твоя смертная подруга…

— Она оборотень, — возразила я.

— Не важно. Многие волшебные народы причисляют вечную жизнь к своим достоинствам, но ни один из них не обладает ей на самом деле…

— Кроме нас, — устало закончила я.

— Да. Мы свободно переходим из одного тела в другое, сохраняя при этом память о прошлом. А в конце цикла дух возвращается во тьму, откуда и рожден. Но мы помним все. Именно это и является истинным бессмертием.

— Зачем вы повторяете старые истины, известные всем? — я покачала головой, — Вы хотите предупредить меня, но ваши слова ничего не изменят. Уходите, — бросила я, испытывая одновременно усталость и раздражение.

— Я вижу, ты не очень-то внимательно всматривалась в жизнь своей подруги, — моя мать, наконец, подала голос, — Однако ты должна понимать, что она — не просто оборотень.

— Я это знаю. И знаю, что она сыграет очень важную роль в судьбе мира.

— Тогда ты должна знать и то, почему нельзя открывать ей секреты будущего.

— И почему же? — усмехнулась я. Неужели они надеются, чем-то удивить меня. Это в принципе невозможно.

— Неужели ее дальнейшая жизнь не показалась тебе… нечеткой? — спросила меня мать.

Я нахмурилась. Я чувствовала нечто подобное, но решила, что просто в человеческом мире мой дар слабее, чем в родном… Неужели, я что-то упустила? Но такого не может быть! Пифии знают все. Или должны знать…

— Она одна из немногих, кто способен изменять Судьбу, — сказал отец.

— Как Народ Первой Зари, — прошептала я.

— Как те, кто был когда-то Народом Первой Зари, — поправил меня отец, — Пророчество сбывается. Их души возрождаются. Неужели ты сама не поняла этого, когда делала предсказание подруге?

Я нахмурилась. Действительно, теперь это казалось настолько очевидным. Но я привыкла полагаться на дар, не думая, что появятся те, на кого привычные правила не распространяются. Не на Земле.

— Ты не должна ей ничего больше предсказывать. Послушай нас.

— Я больше не ваша дочь, — повторила я.

— Даже если это так, — неохотно согласился со мной отец, хотя я и видела, что думает он совсем иначе, — Мы по-прежнему остаемся старейшими из пифий, и ты обязана подчиняться нам.

— Нет, — прошипела я сквозь зубы, — Я помогаю своей подруге. И если для этого придется нарушить ваши глупые правила — я это сделаю.

— Как раз из-за твоей "помощи" она и может пострадать! — отцу уже едва-едва удавалось сдерживать эмоции.

— Она пострадает, только если вы решите вмешаться, — возразила я.