Оборотная сторона

Надо же, я о таком и не знала. Но это действительно странно. Выходит, не зря кровопийц сравнивают с летучими грызунами. Я никогда не верила, что вампиры состоят в родстве с ними, но теперь начала сомневаться… Однако спрашивать об этом я не решилась, потому что несмотря на то, что вампир любезно ответил на мой первый вопрос, в его голосе я почувствовала ледяной холод. Я точно его обидела. А с другой стороны, ну и пусть! Вряд ли мы с ним встретимся когда-нибудь еще… И не скажу, что расстроена этим фактом!

…Чем глубже мы спускались, тем хуже я себя ощущала. Нет, клаустрофобией я не страдаю, но за последнее время успела привыкнуть к просторам лесов и степей. А здесь… Я ощущала себя похороненной заживо. Как в могиле…

Мне уже начинало казаться, что спуск не кончиться никогда, но вдруг моя нога не нащупала следующую ступеньку и я с криком начала проваливаться куда-то. Чьи-то руки успели подхватить, удержать меня от падения в пустоту. А точнее — рука, так как другой спаситель зажал мне рот, не давая кричать. Даже сквозь слои одежды я почувствовала мертвенный холод, исходящий от вампира, который все еще продолжал прижимать меня к себе. Как только я поняла, что обеими ногами твердо стою на земле, я поспешила оттолкнуть его. Я испытывала смесь ужаса и омерзения, от мысли, что кровопийца прикасался ко мне. И ни капельки этого не стыдилась. Меня только что практически обнимал мертвец! Естественно мне было это неприятно!

— Извини. Мне следовало догадаться, что ты хуже ориентируешься в темноте. Хуже, чем вампир, — зачем-то добавил он. Тут же прозвучало чирканье огнива, и мрак вокруг нас уступил место оранжевому свету масляной лампы (это уже намного лучше, чем эти идиотские факелы!).

Теперь я могла увидеть, что буквально в двух шагах от последних ступеней лестницы темнел край пропасти. Чтобы двинуться дальше, было необходимо двигаться по узкому-узкому карнизу, тянущемуся вправо.

— Что это такое? — хрипло спросила я.

Вампир проследил мой взгляд, и взор его помрачнел.

— У нас тоже есть свои преступники и свои методы наказания, — хмуро ответил он.

— О чем ты?

— Вампира сложно убить…

— Солнце смертельно для большинства из вас, — проявила я свою осведомленность.

Он кивнул.

— Сгореть от дневного света… Да, это мучительная смерть, но порой не достаточно…Те, кто находятся там, — он кивнул головой в сторону пропасти, — несчастные, что нарушили волю кхана. Отверженные всеми: и дневным, и ночным миром… Для них придумали наказание, во сто раз страшнее смерти.

— Это их тюрьма, — прошептала я, озаренная жуткой догадкой.

— Да. Большинство из тех… существ, которые там заключены, страдают не одно столетие. В вечной тьме, без капли крови… И без надежды когда-нибудь вырваться…

— Но разве они не должны были умереть давным-давно?

— Нет. Их не кормили ни разу, с тех пор, как бросили сюда и забыли. Но этого недостаточно, чтобы вампир умер. Они просто сошли с ума от вечной жажды. Представляешь, что стало бы с тобой, да и с любым живым существом, который бы оказался там?

Представляю… Меня не просто осушили бы до последней капли, но разорвали бы на мелкие клочки, обглодали тело до самых костей. Эти существа внизу… Они несчастны, но я не способна испытывать к ним ничего, кроме ужаса и отвращения.

— За что можно обречь на такое?

— На самом деле за многое… Все зависит от решения кхана. Но есть такие преступления, которые никогда не прощаются.

— Например?

— Убийство другого вампира — здесь практически без вариантов. Предательство. Это то, что автоматически обречет тебя на вот такое заключение…

— Вы строго расправляетесь со своими правонарушителями, — покачала я головой, — У тех, кто внизу никогда не будет шанса на прощения?

— Нет. Они не выберутся из пропасти. По крайней мере, живыми. Да это и не возможно. Эти вампиры — сумасшедшие монстры. Если их выпустить — начнется настоящий конец света, — мой спутник немного помедлил и добавил, — Их главная кара — вечное забвение. Их сбросили в бездну, и теперь никто не вспомнит, как их звали когда-то. Nomina sunt odiosa* (лат. "имена ненавистны"; "не будем называть имен").

Мне хотелось сказать, что это жестоко, но я задумалась прежде, чем открыть рот. Какие страшные преступления должны были совершить эти вампиры — парень явно не договаривал об этом — раз даже их собственные собраться осудили их на эту ужасную участь? А разве могут Проклятые рассчитывать на что-то милосердней смерти? Нет — я была в этом убеждена. Они — убийцы и заслуживают все это. Но, тем не менее, этот вампир только что спас мне жизнь…

— Спасибо.

— За что? — не понял он.

— За то, что не дал упасть туда.

Вампир в ответ на это лишь пожал плечам.

— Если бы я не доставил тебя живой к кхану, то скоро сам оказался бы в бездне…