Оборотная сторона героя (СИ)

Женский голос.

— Ирина, — глухо отозвался тот.

Тарас тихо охнул и вытянул шею — очень хотелось рассмотреть женщину, наводящую такой страх на бойцов Глушителя. Но та стояла к нему спиной, и всё, что стажёр мог о ней сказать, это — высокая, стройная, длинноволосая.

От изучения Холеры Тараса отвлекло появление новых участников. Заметив, как те вынырнули из темноты зимнего леса, стажёр только покачал головой — поляна у до сих пор официально не найденного Шушморского капища начинала смахивать на проходной двор.

Трое в камуфляже и один в наручниках. Двое камуфляжных крепко держали мужчину в наручниках, третий страховал сзади.

— Мужика тебе везли, — уверенно заключила Холера, обращаясь к Глушителю. — А зачем сюда? Почему тебе так не терпелось с ним расправиться?

Глушитель промолчал.

Тарас по-прежнему не мог рассмотреть Холеру, она стояла к нему спиной. Зато мужчину в наручниках он видел прекрасно. Резкие очертания рта, грубая линия подбородка, огромный кровоподтёк на скуле, перебитый нос и заплывший левый глаз. И совершенно удивительный в такой ситуации взгляд — прямой, жёсткий, ни намёка на испуг. Если бы только волосы были не короткие и чёрные, а светлые и подлиннее, вышел бы просто вылитый…

«Ахилл!» — ахнул про себя Тарас.

* * *

Ночь — это хорошо. Улучшает маскировку. Снижает эффективность огня противника. Улучшает слышимость. Хотя об улучшении слышимости можно не беспокоиться — выстрелы и так слышны более чем прекрасно.

Москва — на юго-западе. Трасса там же.

Юго-запад. Так…

Компаса нет.

Солнца нет.

Значит, Полярная звезда. Нет, пролёт — небо в облаках, ни звёздочки.

Мох на деревьях? Отпадает — зима.

Кольца у пня? Ага, где бы их ещё найти, эти пни.

Луна. Луну видно, хоть небо и в облаках. Но с ней сложно. Что же там было?.. Какая-то таблица. Из трёх рядов и трёх колонок.

Прикрыть глаза. Сосредоточиться. Он обязательно должен вспомнить!

Итак, правая колонка вниз: первая четверть, полнолуние, последняя четверть. Верхняя графа: восток, юг и запад. В остальных клетках — время.

Луна сейчас — в последней четверти. Время… Где же мобильник?.. Время — полпервого…

Прикрыть глаза, представить таблицу.

Луна в последней четверти в час ночи находится на… на востоке?.. Точно — на востоке.

Получается, что восток — там.

Значит, Москва — там…

Обернулся.

Посмотрел на бледное от потери крови лицо, на нижнюю губу, прикушенную от боли.

— Держись, товарищ капитан, — тихо сказал Сергей Ломцев.

Перехватил поудобнее жёсткую камуфляжную ткань — и поволок за собой по снегу.

Куртка цеплялась за какие-то сучья, шапка съезжала набок.

Капитан то тихо шипел от боли, то пытался подняться на ноги, то, обессилев, безвольно обмякал и с трудом бормотал:

— Оставь, Ломцев.

— Держись, товарищ капитан, — повторял тот и волок его за собой.

* * *

— Ну и чего ты собираешься с этим делать? — тихо спросил лейтенант Гаврилов, бравший на себя командование отрядом в отсутствие капитана Ларионова. Как и все остальные, на выходе из странного каменного помещения он замер, словно налетел на стену — столь невероятным оказалось открывшееся им зрелище.

Плечистый Серёга, вскинувший было новёхонький гранатомёт М203, смутился:

— Так это… ну… Их там вон скока.

— Вон скока, — тихо передразнил Гаврилов. — Поразительная логика.

Лейтенант снова оглядел открывшуюся ему панораму и нахмурился. Во-первых, никакого снега и никакого подмосковного леса не было и в помине. Зато имелось море. Во-вторых, в лесу царила темень, здесь же, пусть и очень низко над горизонтом, но всё ещё висело солнце. В-третьих, на широком пляже раскинулся огромный лагерь, а прямо под ступенями высокого крыльца, на котором стояли спецназовцы, собралась орава странно одетого народа — в доспехах, с копьями и щитами в руках.

«Кино, что ли, историческое снимают?» — подумал лейтенант, сам не очень-то веря своему предположению. Ну, положим, толпа внизу — это и впрямь актёры. Но где камеры, где режиссёр? Хорошо, лагерь могли выстроить для съемочной площадки, но море-то откуда взялось? А закат? А жара?

— Ребят, вы бы пригнулись, — раздался откуда-то сбоку негромкий голос.

Гаврилов ругнулся про себя. Да, ситуация была, мягко говоря, нестандартная, но даже это не могло служить оправданием той вопиющей беспечности, которую все они проявили. Вышли из здания, увидели море — и замерли, разинув рты, как желторотые новобранцы. Напрочь позабыли, что необходимо делать на неизвестной территории. Вон, даже постороннего мужика, лежавшего за колонной буквально в паре метров от них, не заметили.

— Пригнитесь, вам говорят, — повторил голос, — вас не должны снизу заметить.

Лейтенант сделал шаг назад и понял, почему они не сразу заметили незнакомца — белобрысый мужик, одетый в такую же странную одежду, как и толпа внизу, прятался за колонной. Он лежал на каменном полу, приникнув к снайперке, и явно не собирался отвлекаться на разинувших рты спецназовцев.

Гаврилов дал знак, и бойцы, наконец, занялись тем, чем должны были — рассредоточились, оцепляя здание снаружи.