Оборотная сторона героя

…Когда всё вдруг прекратилось, девушка не сразу это поняла. Она лежала на заснеженном асфальте, свернувшись в клубок, и боялась пошевелиться. Пинки и удары действительно перестали сыпаться — но почему? Что с ней будут делать сейчас?

Чуть приподняв голову, Гили увидела, что парни обернулись к узкому проходу между домами. Во двор, прямо к ним, направлялся человек. Всего один. Он шёл не таясь, уверенным неторопливым шагом. И в руках у мужчины был здоровый нож.

Незнакомец не проронил ни слова. Приблизился, мгновение смотрел на скорчившуюся на снегу цыганку. А потом морозный воздух зазвенел, рассечённый быстрым взмахом огромного ножа.

Гили тихо вскрикнула. До самого последнего мига она не верила, что мужчина действительно пойдет один против шестерых. Ждала, что он вот-вот разглядит, сколько здесь собралось человек, и повернет обратно. Парни, извлекшие из-под курток ножи и заточки, тоже до последнего были уверены, что одиночка не решится напасть на стаю.

Но мужчина напал.

Жестокость — это храбрость трусов. Ножище незнакомца завертелся с немыслимой скоростью — и парни тут же отступили при виде чужой силы.

Пистолет был только у главаря, и тот, наконец, сообразил его достать. Сжал рукоятку обеими руками и наставил на незнакомца. Он не собирался кричать: «Стой, стрелять буду!», не собирался предупреждать. Он бы нажал на курок в любом случае. Ему было всё равно, куда стрелять — в лицо или в спину. Но то, что случилось за мгновение до выстрела, поразило и его, и замершую в ужасе Гили. Мужчина увидел наставленный на него пистолет. Увидел — и, не колеблясь и не раздумывая, пошел на главаря со своим ножом.

«Вот псих!», — подумал главарь — и торопливо надавил на курок.

Мужчина упал.

На звук выстрела открылось несколько окон. Наверное, кто-то сейчас вызовет полицию.

— Уходим, — скомандовал главарь и бросился вон из стиснутого домами голого двора. Стая последовала за ним, прихрамывая и зажимая ладонями кровоточащие раны.

* * *

Гожо примчался во двор минут через десять. Едва не на ходу выпрыгнул из завизжавшей тормозами серебристой «Тойоты» и подбежал к сестре:

— Что с тобой? Тебя отвезти в больницу? Что за уроды это сделали?.. А это кто?

Гили сидела около вступившегося за нее незнакомца — тот был без сознания, под сочащимся кровью плечом таял снег. Если кто-то из жильцов многоэтажных домов и вызвал полицию, то, видимо, на этом их гражданская самосознательность и закончилась — никто не вышел во двор, чтобы помочь.

— Его… Вот его надо в больницу. Они в него стреляли, — Гили подняла на брата заплаканные глаза.

— Да погоди ты — лучше скажи, что с тобой? — спросил Гожо, бережно поднимая девушку с земли.

— Все нормально. Со мной правда всё нормально. А вот он… Ему нужен врач, он ранен.

— А кто он? — повернулся Гожо к валяющемуся на снегу мужчине.

— Не знаю. Но если б не он…

Уговаривать брата не пришлось.

— Тяжелый, зараза, — пропыхтел цыган, приподнимая незнакомца. Крякнул, подхватил поудобнее подмышки и потащил к машине. У задней дверцы остановился перевести дух. Бросил короткий взгляд на красивую, светло-серую велюровую обивку сидений, перевел взгляд на грязного, залитого кровью мужика, вздохнул — и принялся запихивать его в машину.

Гили, тем временем, что-то искала в снегу.

— Что такое? — подошёл к сестре Гожо, затолкав мужчину в салон.

Вместо ответа Гили показала ему огромный нож.

Гожо присвистнул.

— Вот это ножище. Это похоже больше на короткий меч. Его, что ли?

Гили не ответила. Дошла до машины, уселась назад, положила меч на пол, а голову раненого себе на колени.

Гожо с тревогой наблюдал за ней в зеркальце заднего вида. Сестра, похоже, в норме. И даже не в шоковом состоянии. Видимо, беспокойство за вступившегося за неё незнакомца отодвинуло собственные переживания на задний план. Ну и хорошо.

— Тебе точно в больницу не надо? — уточнил Гожо, выезжая из стиснутого многоэтажками двора.

— Не надо, у меня только синяки и ссадины, — решительно ответила Гили и снова настойчиво повторила: — А вот ему точно врач нужен.

Гожо помолчал, потом, не отводя глаз от дороги, тихо произнес:

— Его мы в больницу не повезем.

В зеркале заднего вида цыган разглядел, как наполняются слезами зелёные глаза сестры.

— Гожо, он даже не посмотрел, что их целая стая. Да если б не он… — голос Гили сорвался.

Брат сглотнул. Заговорил не сразу.

— Сестренка, спорю на что угодно — у него нет с собой документов. И тем более страхового полиса. Зато есть огнестрельное ранение. Значит, явится полиция. А его мы и дома вылечим, отец вызовет своего врача.

— И пусть! — воскликнула Гили, не обратив внимания на последние слова. — Пусть приходит полиция! Может, отыщут этих подонков!

Гожо только покачал головой в ответ.