Оборотная сторона медали

И хотя ему не удалось увидеться с Рэем, который вернулся в Англию по суше, он воспользовался его предложением передать письмо домой. При разоблачении сети французских агентов на Мальте Стивен прибег к услугам одной весьма симпатичной итальянки. Он часто с ней виделся, она плыла с ним на «Сюрпризе» до самого Гибралтара, так что все считали её его любовницей.

Слухи об этом дошли до Дианы, необычайно эмоциональной и импульсивной женщины. Она прислала Стивену письмо, полное необычайно эмоциональных и импульсивных выражений, в котором выражала своё негодование не столько его аморальным поведением (в аморальном поведении Диана не видела ничего предосудительного), сколько недопустимым публичным оскорблением.

К большому сожалению, в свете всех событий его письмо не могло быть совершенно искренним, он не мог сказать всей правды, и потому полагался на слова Рэя, вернее даже на тон его голоса, на то, что он передаст скрытую подоплеку, о которой Стивен не мог написать. Кроме того, он хотел услышать в подробностях обо всех деталях мальтийской операции, о фактах, стоявших за странным самоубийством предателя. Всё это ему было гораздо интереснее услышать из первых уст, от Рэя, не искажённое неистощимыми самодовольными глупостями мистера Барроу, и даже не от самого сэра Джозефа. Несмотря на то, что сэр Джозеф (для которого Стивен собрал множество жуков и некоторое количество бабочек) был десятикратно опытнее Рэя и обладал глубоким умом, он не находился там, в гуще событий, на Мальте. Кроме того, хотя Рэй и не являлся таким высококлассным профессионалом, как сэр Джозеф, он всё-таки был весьма проницательным, сообразительным и умным.

Возможно, даже слишком умным — привыкнув к жизни на широкую ногу, он вёл игру с высокими ставками. Стивен не испытывал к нему неприязни — к концу проживания в Валетте Рэй несколько наскучил ему своими картами, настаивая на игре и постоянно проигрывая всё больше и больше, пока не оказывался неспособен заплатить и не просил Стивена о рассрочке. Стивену нравилась его глубокая любовь к музыке и то, что он способствовал (или, по крайней мере, говорил, что способствовал) продвижению Тома Пуллингса, первого лейтенанта Джека Обри, несмотря на довольно неприятные разногласия, произошедшие несколько лет назад между Рэем и Джеком Обри. Стивен не знал всех подробностей, но у злонамеренного человека это наверняка оставило бы неприятный осадок

Что касается обещания помочь Джеку с назначением на тяжелый фрегат на североамериканской станции, а Пуллингсу — с получением корабля под командование, в качестве благодарности за рассрочку в оплате долга, Стивен был не столь наивен, чтобы рассматривать их как всецело связывающие обязательства, но тем не менее, это всё же было лучше, чем ничего.

Может, наивность и не принадлежала к числу заметных черт характера Стивена, однако в какой-то мере она все же присутствовала, и потому он никогда и в мыслях не держал, что Рэй — французский агент. Надо признать, что даже сэр Джозеф, гораздо менее доверчивый, не одобрял в Рэе лишь профессиональную непригодность, неопытность и недостаток осторожности. Несмотря на острый ум и проницательность Рэя, ни Стивен, ни сэр Джозеф не представляли, что французская разведка завербует этого расточительного игрока, болтливого и ненадёжного светского человека.

Ни один из них не предположил, что Рэй и его более умный и сильный, но менее яркий приятель Ледворд, столь же страстный поклонник Бонапарта, на самом деле принадлежали к тайному обществу в Уайтхолле, намеревавшемуся дискредитировать сэра Джозефа и его союзников и устранить его, освободив место для ничтожества Барроу, которым легко можно было бы манипулировать, даже если бы он вернулся на действительную службу. Если бы тайное общество достигло своей цели, Рэй и Ледворд получили бы доступ к весьма любопытному органу во властных структурах, парящему в вышине, почти призрачному, известному просто как «Комитет», имевшему доступ к деятельности всех разведслужб Британии и её союзников на самом высшем уровне.

И в довершение всего, за время их недолгого знакомства Стивен не догадался, какой Рэй на самом деле злобный и мстительный. Он ненавидел Джека Обри из-за той давней ссоры и вредил ему в Адмиралтействе, как только мог.

Он не испытывал ненависти к Стивену, за исключением того, что тот являлся другом Джека и агентом, погубившим множество французских коллег Рэя, и если бы ему подвернулся случай, он, конечно, сдал бы Стивена вражеской стороне.

— Я буду рад снова с ним повидаться, — сказал Стивен. — Кроме всего прочего, он ещё должен мне огромную кучу денег.

— Кто? — спросил Джек спустя несколько минут, а между его репликой и замечанием Стивена поместился фунтовый пудинг с говядиной и почками. Под солнцем тропиков пудинг подавлял способность мыслить куда сильнее, чем южнее мыса Горн.

— Рэй, — сказал Стивен.

В этот момент с «Сюрприза» окликнули приближающуюся шлюпку. В потоке последующих невнятных криков отчётливо послышалось слово «письмо».

— Киллик, — сказал Джек, — бегом на палубу, узнай, не прибыла ли почта.