Оборотная сторона НЭПа

Одним словом, всё выглядело так, будто резолюцию готовила оппозиция. Троцкому и его сторонникам оставалось лишь уточнять отдельные положения да работать над точностью формулировок. Однако на деле положение не изменилось. Троцкий поспешил дезавуировать свою подпись под документом, только не публично. Такое означало бы непоследовательность его как политика — отказ от той позиции, которую прежде он отстаивал открыто. Всего через день после публикации резолюции направил в ЦК письмо. В нём же и высказался весьма категорически:

«В комиссии Политбюро я указал, что за эту резолюцию я смогу голосовать лишь с серьёзными оговорками, которые внесу в ЦК, не публикуя их, чтобы не создавать запоздалому со своим выступлением Центральному комитету лишних затруднений». Вот это-то теперь он и сделал.

Каковыми же оказались эти оговорки?

Первая: «Октябрьский пленум был высшим выражением аппаратного бюрократического курса, ныне подлежащего радикальному изменению».

Вторая: «Очень многочисленная и влиятельная группировка в аппарате партии (группировка, по существу, фракционная) не только не хочет поворота к новому курсу, но и будет, несомненно, оценивать резолюцию ЦК как манёвр, не меняющей, по существу, партийного курса».

Третья: «Особенную тревогу внушает мне чисто формальная позиция членов Политбюро в вопросах о группировках и фракционных образованиях. Разумеется, по вопросу о вредоносности, чрезвычайной политической опасности и недопустимости фракционных образований в партии у нас разногласий нет… Чтобы подорвать фракционность, нужно ударить по бюрократизму».

Четвёртая: «Мы слышим в ответственных выступлениях заявления о том, что кризис оказался “бурей в стакане воды”, что сентябрьское движение (волна массовых забастовок. — Ю.Ж.) было “лишь эпизодом”. Если бы партия прониклась такими взглядами, она не нашла бы в себе достаточного напряжения для того, чтобы справиться с хозяйственными затруднениями и задачами»^{301}.

Троцкий отказался не только от сотрудничества в работе, но и от примирения даже на основе резолюции. С этого момента на читателей «Правды» хлынул поток докладов, статей, писем в редакцию, который прежде был характерен только в дни проведения съездов или конференций. И чуть ли не с каждым номером газеты возобновившаяся дискуссия приобретала всё более и более острый характер. Подчас превращалась в настоящую словесную дуэль непримиримых противников. Переставших обращать внимание на содержание резолюции от 5 декабря. Делавших вид, как будто той и не было вообще.

Начал же новый виток дискуссии Троцкий. Исподволь.

Прежде всего напомнил о себе опубликованной «Правдой» 4 декабря довольно странной статьёй «О казёнщине, военной и всякой». В ней сделал непонятные читателю нападки на собственное ведомство — армию. Почему-то осудил воспоминания и рассказы о гражданской войне, в которых увидел только принесённые в жертву истине легенды о сплошном героизме. Заметил: «Величайший героизм в военном деле, как и в революционном, — это героизм правдивости и ответственности» (не себя ли имел в виду?).

Заодно в этой статье Троцкий впервые высказался об отношении молодёжи к «старой гвардии». Подразумевал под последней как партийную, так и военную, ибо традиция подчинения и безоговорочного признания чужой правоты приобретала решающее значение. И пояснил: «Традиция не есть мертвый канон… Традицию нельзя заучивать назубок, воспринимать её как евангелие, верить старшему поколению «на честное слово»… Нет, традицию нужно… самостоятельно, критически перерабатывать и активно усваивать. Иначе всё здание окажется построенным на песке».

6 декабря в «Правде» появилась новая статья Троцкого — «О смычке». Ею он постарался убедить читателя в своём полном единомыслии с Лениным, особенно в вопросе отношения к крестьянству. Заодно воспользовался случаем и повторил свой основной тезис о путях выхода из кризиса: «Правильная постановка работы нашей Государственной плановой комиссии (Госплана) является прямым и непосредственным подходом к более правильному и успешному разрешению вопросов смычки — не в отмену рынка (НЭПа. — Ю.Ж.), а на основе рынка».

Наконец, II декабря в той же «Правде» была опубликована третья статья Троцкого «Новый курс». С названием отнюдь не оригинальным — эти два слова впервые использовал Зиновьев, а затем они стали означать те самые положения, изложенные в резолюции «О партстроительстве». Тем не менее «Новый курс» стал подлинным манифестом именно Троцкого, сыграл решающую роль для формирования общих взглядов оппозиции как в декабре 1923 года, так и позже. В третьей по счёту декабрьской статье Троцкий провозглашал: