Оборотни

— Значит, так, — продолжала Джейн. — Около девяти часов, точное время указано на листке, позвонил мистер Кардью и попросил соединить его с «Валдорфом». Номер я знала. Туда звонили неоднократно. Я набрала номер и, когда трубку сняли, вырвала листок и положила его в проволочную корзинку. Несколько минут спустя вновь зажглась лампочка номера мистера Кардью. Он спросил мистера Шамбрэна. На листочке я, естественно, ничего не записала, за телефонные разговоры внутри отеля деньги не берутся. Я попыталась найти мистера Шамбрэна. Позвонила в его квартиру, в кабинет, затем мистеру Нэверсу, и тот сказал, что Шамбрэн уехал в театр. Я передала его слова мистеру Кардью. По голосу я поняла, что он чем-то взволнован. «Вы только что соединяли меня с „Валдорфом“, Джейн, — сказал он. — Каким-то образом я вклинился в чужой разговор. Наверное, что-то замкнулось на их коммутаторе. Но мне не удалось поговорить с тем человеком, которому я звонил. Вас не затруднит вновь позвонить в „Валдорф“?» Я ответила: «Никаких проблем», — набрала номер «Валдорфа» и подождала, пока он не попросил соединить его с послом Франции. Когда у трубку сняли, я отключилась от разговора. Получалось, что мистер Кардью должен заплатить за первый разговор, хотя его соединили не с тем, кому он звонил. Поэтому я вынула тот листок из корзинки, позвонила старшей телефонистке «Валдорфа» и устроила ей скандал. Как только я положила трубку, вновь зажглась лампочка номера мистера Кардью. На этот раз он хотел поговорить с вами, мистер Хаскелл. В конце концов я нашла вас в «Гриле» и соединила с мистером Кардью. Вот, пожалуй, и все.

На моем лице, должно быть, отразилось недоумение.

— Джейн обратила внимание, что в газетной статье имеются неточности, — пояснила миссис Вейч. — Там сказано, что мистер Кардью звонил трижды-мистеру Шамбрэну, в «Валдорф» и мистеру Хаскеллу. Джейн уже ушла, когда полиция опрашивала телефонисток. Миссис Кайли показала им все листки. Но Джейн порвала листок, на котором отметила первый звонок мистера Кардью в «Валдорф». Он вклинился в чей-то разговор, и мы, естественно, не имели права брать с него деньги за этот звонок, потому что он не переговорил с нужным ему человеком. Когда она рассказала обо всем, мы подумали, что эти сведения могут хоть в чем-то помочь расследованию.

— Возможно, и помогут, миссис Вейч, — кивнул Шамбрэн. — И еще один вопрос. Вчера вечером никто не звонил мистеру Кардью?

— Мы не фиксируем звонки в отель, если только нас не просят что-то передать, — ответила миссис Вейч. — Вчера работали Фло и Розали. Я думаю, они бы вспомнили, если бы кто-то спросил мистера Кардью. Вы же знаете нашу систему. Если кто-то спрашивает вас, мистера Хаскелла или мистера Кардью, мы интересуемся, кто говорит. Получив ответ, соединяемся с вами и передаем: «Звонит такой-то». Если вы отвечаете: «Соедините», — мы так и делаем.

— Благодарю вас, миссис Вейч. Четкость вашей работы всегда поражала меня.

— Но вы же сами придумали эту систему, мистер Шамбрэн.

Шамбрэн улыбнулся.

— Возможно, вы правы. Еще раз благодарю вас.

Обе женщины ушли. Шамбрэн закурил, тяжелые веки прикрыли глаза.

— Что вы на это скажете, Марк? — наконец спросил он.

— Если он сначала звонил послу Франции, получается, что Харди прав и отель ни при чем.

Веки поднялись.

— Вполне возможно, что какой-то маньяк бродил по коридорам нашего отеля, увидел, что дверь в номер Кардью приоткрыта, вошел и убил его безо всякой причины. Но я в это не верю. Миссис Вейч чуть приоткрыла завесу, скрывающую мотивы преступления, но многое еще неясно.

— Мне ничего не ясно, — искренне ответил я.

Шамбрэн глубоко затянулся, выпустил струю дыма.

— Кардью требовалась помощь. Он позвонил троим. Послу, мне и вам. Я тут кое-что проверил. Никто не разговаривал с ним за обедом. Кардоза, который всегда обслуживал его в «Гриле», заверил меня в этом. После обеда он поднялся в свой номер. Ему не звонили. Что же произошло, если ему внезапно понадобилась помощь? Полагаю, миссис Вейч дала нам ответ на этот вопрос. Он вклинился в чужой разговор, понял, что без помощи ему не обойтись, позвонил мне, затем — послу Франции, своему давнему другу, которому доверял, и, наконец, вам, которому, он это знал, доверял я.

— Как он мог вклиниться в чужой разговор?

— Такое случается постоянно. На один журнал недавно подали в суд за то, что он опубликовал статью, основанную на подслушанном разговоре. Я полагаю, в «Валдорфе» такой же коммутатор, как у нас. Допустим, кто-то звонил из номера посла. Разговор еще продолжался, когда позвонил Кардью. Его звонок приняла другая телефонистка и соединила с номером посла. По идее в трубке должны были послышаться короткие гудки, означающие, что линия занята, но в коммутаторе что-то сработало. И Кардью невольно подслушал чужой разговор.

— Но посол был на концерте.

— Это не означает, что в его номере никого не было, — нетерпеливо возразил Шамбрэн.

— Лакост! — воскликнул я. — Он только что приходил ко мне и сказал, что говорил с Кардью, но, получается, когда тот звонил в «Валдорф» второй раз.