Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

Таким образом, план был разработан, и начался поиск его претворения в жизнь. Первые шаги к установлению «диалога» между католиками и иудеями были предприняты ещё до Второй мировой войны. Большую роль в этом сыграл известный иудейский философ и теоретик сионизма Мартин Бубер[223] (1878–1965), предложивший концепцию «диалога» иудея и христианина, «диалога двух вер», или, как её стали называть, «двух путей». Он рассматривал Иисуса Христа в контексте иудаизма I века, считал, что Христос был иудеем и их «великим братом», поэтому христианство можно рассматривать как путь к Богу. В ответ на это и некоторые католические богословы и философы стали отстаивать позитивные теологические подходы к раввинистическому учению, побуждая христиан относиться к нему с уважением. Однако их попытки изменить отношение церковного руководства тогда не увенчались успехом.

События же военного периода и та примиренческая позиция, которую заняла Католическая церковь в отношении нацистского режима, создали совершенно новую ситуацию, при которой, раскрутив тему холокоста, иудейские лидеры получили в свои руки мощный инструмент давления на папство.

Со стороны иудаизма изначально речь шла о хорошо продуманной и последовательно реализуемой стратегии, направленной на то, чтобы добиться пересмотра основополагающих положений христианского учения. Ключевой идеей, обосновывающей необходимость ревизии христианства, является утверждение о неверности принципиального христианского положения о лишении Израиля обетования и благодати, которое иудеи называют «идеей вытеснения» Израиля Церковью и считают самой опасной. Из этого положения вытекает «учение презрения» в отношении евреев, которое является главной причиной светского антисемитизма нового времени. Исходя из этого иудеи утверждают, что Холокост надо рассматривать как «кульминацию многовековых гонений именно со стороны христиан» и что политика Гитлера не имела бы успеха, если бы её фундаментом не послужили те обвинения, которые предъявляли христиане в отношении иудеев. Как писал, например, ортодоксальный раввин Соломон Норман, сотрудник Центра еврейских исследований в Оксфорде, «по сути своей, отношение Гитлера к евреям ничем не отличается от христианского; разница состоит разве что в методах, которые он использовал». «Евреи видят в христианах по большей части гонителей, сравнительно малое их число относят к жертвам, и уж совсем в немногих христианах они обнаруживают сочувствие к пострадавшим евреям. После Холокоста евреи уже не могли всерьёз поверить в нравственную состоятельность Церкви». Норман указывает, что «с еврейской точки зрения христианин вообще, уже в силу его христианской веры, не обладает нравственным достоинством, не говоря уже о каком-либо нравственном превосходстве»[224].

Жюль Исаак, зачинатель иудейско-католического «диалога»

Формула «учение презрения» (l’enseignement du mépris) с вытекающими из неё выводами была введена французским иудейским историком и писателем Жюлем Исааком (1877–1963), сыгравшим ведущую роль в становлении иудейско-католического «диалога». Основные его идеи были изложены в книгах «Иисус и Израиль» (1946) и «Генезис антисемитизма» (1956), в которых было подвергнуто жёсткой критике христианское учение, рассматриваемое как главный источник антисемитизма. И евангелисты, и Святые Отцы Церкви были представлены им как лжецы и преследователи, полные антиеврейской ненависти, несущие моральную ответственность за Освенцим и Холокост. Свою главную задачу он видел в том, чтобы доказать необоснованность содержащегося в писаниях евангелистов обвинения иудеев в богоубийстве и добиться соответствующего «очищения» христианского учения[225].

«Очищение» предполагало: изменение или изъятие тех молитв, в которых говорится об иудеях, в частности читаемых в Страстную Пятницу; заявление о том, что иудеи не несут никакой ответственности за смерть Христа, осуждению за которую подлежит всё человечество; удаление тех мест из писаний евангелистов, в которых повествуется о Страстях Христовых, в особенности это касается Евангелия от Матфея, которого Жюль Исаак обвиняет в извращении правды (именно у него сказано: «И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27, 25); заявление, что Церковь всегда порицали за то, что она находилась в течение двух тысячелетий в состоянии скрытой войны между иудеями, христианами и остальной частью человечества; обещание, что Церковь окончательно изменит своё поведение, смирившись, раскаявшись и принеся извинения перед иудеями и предпримет все необходимые усилия для устранения того зла, которое она им принесла, исправив и очистив своё учение[226].