Оборотни Индии

Могильщики подтащили труп купца и тела его слуг, которые были придушены вместе со своим хозяином, к краю ямы. Один из них сделал глубокие разрезы в животах покойников, а затем несколько раз с силой вонзил в эти разрезы остро заточенные колья.

— Ты понял? — шепотом пояснял отец. — Если не дать вонючему воздуху из их гниющих потрохов свободного выхода наружу, то он вспучит землю над могилой и шакалы вытащат их останки на поверхность, где они, не приведи Бог, могут попасться на глаза кому не надо. Сбросив изуродованные, скрюченные пополам тела в яму, могильщики накидали сверху камней, затем засунули в яму несколько колючих кустов, засыпали все песком и плотно утрамбовали место погребения.

— Думаю, этого достаточно, джемадар, — сказал Пир Хан. — Мы можем уходить отсюда. Едва ли кто-нибудь доберется до останков почтенного господина купца.

Отец кивнул в знак согласия и отправился к лазу. Следуя за ним, я наблюдал, как могильщики аккуратно прикрыли за собой отверстие лаза колючими кустами, а последний из них, сломав ветвь дерева, тщательно замел все следы, оставленные нами на сухом песке русла ручья.

Вскоре мы догнали остальную часть отряда, со всеми повозками и навьюченными буйволами сахукара, которые теперь стали нашими. Мы миновали лес и, выйдя из него, оказались на дикой, голой равнине, кое-где поросшей кустарником. Мы стали на привал, развели костры и, пустив по кругу кальяны, принялись рассказывать друг другу о нашей добыче, гадая, сколь она ценна и какова будет доля каждого.

Надо было обдумать и то, как нам следовало поступить дальше, ибо на нашем пути, прямо на дороге, лежал город Бассим, где у сахукара были друзья, которые могли опознать его повозки и буйволов. В конце концов отец решил, что мы продолжим поход до самого рассвета, а затем сойдем в сторону подальше от дороги и проведем светлое время дня в какой-нибудь уютной роще. Затем, когда опять наступит ночь, мы должны будем выйти на дорогу и под прикрытием темноты как можно скорее проскочить Бассим. Так мы и сделали. Найдя подходящую рощу, мы остановились в ней на рассвете, и после того, как Бхадринатх вознес хвалы Кали, а я развязал угол своего платка, в который была завязана серебряная рупия, и с поклоном вручил ее своему гуру Рун Сингху, наступил долгожданный момент осмотра добычи. Она была воистину восхитительна. Мы увидели богатейшие ткани, серебро и золото, а также значительное количество драгоценностей. Еще там были какие-то бумаги, похоже, долговые расписки или векселя, однако разобрать, что там написано, мы не смогли, ибо составлены они были на каком-то неизвестном языке, кажется, на гуджарати. Кто-то посоветовал отцу бросить их от греха в костер, чтобы они случайно не выдали нас, однако тот, подумав немного, сказал, что, как знать, не спалим ли мы по своей глупости целое сокровище, и запрятал бумаги поглубже в свой дорожный мешок.

Поделить добычу было, совсем непросто; кроме того, драгоценные камни немало потеряли бы в цене, если раздать их по отдельности каждому, поэтому было решено поделить только деньги, и также некоторые личные вещи сахукара и наименее ценные ткани. Остальное, как условились мы, будет продано в Хайдарабаде за хорошие деньги. К тому же, заметил отец, товар сахукара теперь позволит нам самим выступить в роли купцов и их охраны. Было решено, что отныне отец будет представляться всем встречным как приказчик своего богатого хозяина, отправившийся из Хиндустани продать товар в Хайдарабаде, я — начальником охраны, а остальные — охранниками.

Хайдарабад — жемчужина Декана

Через много дней пути нам остался всего лишь один переход до Хайдарабада. Мы решили не торопиться с выступлением из нашего последнего лагеря, чтобы прибыть в город в разгар дня, когда через ворота города будут проходить тысячи людей, и не привлекать к себе внимания, поскольку наш отряд был весьма велик. Мы разбились на три группы: одну вел отец, другую — я, а третью — друг моего отца Сарфраз Хан, который примкнул к нам по дороге. Мы условились встретиться все вместе в одном из многочисленных хайдарабадских караван-сараев, где раньше случалось останавливаться Сарфраз Хану. Мой отряд шел первым, а отец решил выйти попозже вместе со всей нашей поклажей, с тем чтобы не торопясь пройти посты на дороге рядом с городом и уплатить положенные пошлины за провоз товаров.

Мы тронулись в путь прекрасным, прохладным утром: было холодно, но не так, как бывает в это время года в наших, более северных, краях, когда на землю ложится иней и замерзшая трава похрустывает под ногой путешественника, пока не поднимется солнце и не согреет своим светом все вокруг.