Оборотни Индии

Выдохнув одной огромной грудью, толпа двинулась вокруг Чар Минара, сначала медленно, а потом все более ускоряясь, особенно ее передние ряды, на которые сзади напирала масса народу. Вскоре, впрочем, толпа успокоилась и медленно и плавно потекла вперед, словно река, на которой после бури прекратилось волнение. И кого только не было в этом людском потоке! Тысячи дервишей в едином позыве воспевали деяния пророка и его последователей; воины размахивали своими мечами и саблями; многие правоверные облачились в самые невероятные и пестрые одеяния, в то время как другие шли в жалких рубищах, нанося себе по плечам и спине удары плетью, чтобы разделить боль и муки зверски убитого Хуссейна. Какой-то человек, раскрасив свое тело под тигра, с отчаянным ревом бросался на толпу, которая встречала его прыжки криками дикого восторга. Некоторые напялили на себя овечьи шкуры, изображая медведей, другие уподобились обезьянам и с отчаянным визгом и ужимками подпрыгивали на месте, размахивая руками и ногами, к которым были привязаны десятки бубенцов. Сотни воинов-арабов, распевая свои боевые песни, беспрестанно палили из мушкетов в воздух. Вой, грохот, визг и рев достигли небывалой степени, когда какой-то вельможа, восседавший на слоне, стал разбрасывать целые пригоршни мелких серебряных монет. Сотни людей бросились одновременно за монетами, и вокруг слона тут же образовалась неимоверная, копошащаяся и орущая куча людей, из-под которой с громкими проклятиями пытались выбраться счастливчики, успевшие первыми броситься на землю и схватить серебро.

Через некоторое время это невиданное скопище людей прошло мимо нас и скрылось среди дальних домов. Улица под нами вновь погрузилась в ночной мрак и тишину, нарушаемую только позвякиванием браслетов на ногах отставшего дервиша, который торопился догнать толпу.

«…ТОЛЬКО ЗОЛОТО!»

На следующий день я пришел к отцу. Там уже был Мохан Дас и еще какой-то сахукар. Мохан Дас добился немалых успехов. Сахукар, сидевший у отца, представлял богатейший торговый дом в Хайдарабаде, который выразил желание купить все наши товары. Сахукар внимательно осмотрел все ткани, а также драгоценности, которые мы предложили купить. Одобрив их, он ушел, пообещав вскоре вернуться с предложением по цене.

— Ну? — спросил Мохан Дас. — Какую же цену нам с них запросить?

— Тебе лучше знать, — ответил отец. — Помни, однако, что чем выше будет цена, тем тебе больше достанется.

— Я не забыл о вашей щедрости, — заверил индус, — и могу сразу сказать, что ткани стоят никак не менее шестнадцати, а драгоценности — десяти тысяч рупий. Запросить же надо не менее тридцати тысяч, тогда мы наверняка получим двадцать пять.

— Слишком мало! Все это стоило мне почти столько же. Спрашивается — чем я буду платить охране и нести другие расходы, если не получу прибыли? Я запрошу за все тридцать пять тысяч рупий.

Ваша воля! — молвил Мохан Дас. — Чем больше вам дадут, тем лучше и для меня, но поверьте, вы не получите больше той суммы, что я назвал. Теперь, с вашего позволения, я пойду и попробую договориться с ними.

Мохан Дас вернулся вскоре, и с радостным лицом. Отвесив множество почтительных поклонов, он поспешил обрадовать отца:

— Вам покровительствует счастье: вам удалось добиться отличной сделки! Мне предложили тридцать тысяч шестьсот рупий за все товары. Мне пришлось долго торговаться и спорить с покупателями, но да будет благословен Нараян, ваш раб довел дело до успешного конца. Смотрите, вот письмо от сахукара с подтверждением согласия на ваши условия.

Отец взял документ и сделал вид, что читает его; меня же разбирал смех от серьезного выражения его лица, с которым он разглядывал текст, написанный на хинди: отец ведь не мог понять ни одной буквы ни этого, ни любого иного языка, поскольку был совершенно неграмотный.

— Да! — наконец важно изрек отец. — Все в порядке! Каковы условия выплаты?

— Как вам будет угодно — наличностью или векселями, — пояснил Мохан Дас.

— Хорошо! Ступай, приведи опять сахукара, пусть он скорее заберет товар.

Между тем, пока было время, я решил сходить проведать Бадринатха, который остановился со своими людьми в другом караван-сарае и которого я не видел три дня.

— Ага! — воскликнул тот, завидев меня. — Наконец-то нам дозволено увидеть ваш светлый лик! Где же, во имя Бховани, изволило пропадать ваше благородство?

— Лучше ты расскажи мне сначала, что ты тут делал, а потом и я поведаю тебе кое-что, — ответил я.

— Что я тут делал, спрашиваешь? Да занимался самым благочестивым занятием — книгу читал! Думаешь, я шучу? На, глянь! — сказал Бадринатх и вытащил из-под подушки огромную и пыльную книгу, весьма древнюю на вид. — Не думай, что один ты умеешь читать. Когда я был еще совсем маленький, мой отец начал учить меня грамоте и я…

— Что это ты вдруг? — перебил его я. — Тебе нечего больше делать, что ли? Я тут с ног сбиваюсь, а ты книги читаешь?