Оборотни: люди-волки

Как и на Западе, на Востоке представления о собакоголовых были несколько путаными. Некоторые склонялись к тому, чтобы рассматривать их как отпрысков человеческого рода и людей цивилизованных, созданных Фу Кси, другие же — как свирепых и воинственных существ, обычно нападавших на непрошеных гостей. Так же, как в Европе, различие между цивилизованным человеком и злобным зверем — основа нашего современного представления об оборотне — становилось на Востоке все более отчетливым.

Япония

Но не только далекие народы, имевшие внешнее сходство с животными, занимали восточные умы. Отдельные личности, жившие совсем рядом, тоже могли похвалиться близостью к собачьему роду — а точнее, к лисицам. Как в Китае, так и в Японии некоторые жители отдельных — чаще сельских — общин, по поверью, обладали лисьими чертами во внешности и в поведении. Это потому, что на самом-то деле они были лисами, которые благодаря неким сверхъестественным средствам приняли человеческий облик. Обычно на таких людей окружающие смотрели с сомнением. Во многих восточных культурах лисы не рассматривались как абсолютное зло, хотя порой и считались созданиями непростыми. Они, как принято полагать, обладают житейской мудростью, а в некоторых местах их даже почитают: во многих районах Японии специально для этой цели существуют посвященные лисам храмы. Японское название лисы — кицуни — обычно было синонимом слова йокай, обозначавшего шаловливого духа. Таким образом возникала еще более мистическая интерпретация — лисий дух. Так что те, кто отличались лисьими чертами — лисы-оборотни, — якобы обладали особыми силами или особой мудростью, но также могли быть крайне коварны, имели сношения с ненадежными духами, и с ними не стоило спорить. Они могли, по поверьям, возвращаться в исходную лисью форму в любой момент, но принять вновь человеческий облик стоило им определенных усилий, так что иногда превращения происходили нечаянно, стоило им на мгновение потерять контроль над собой. Если, например, они напивались допьяна, то могли полностью потерять человечье обличье и даже вернуться на некоторое время к дикой жизни. Также некоторые превращения в человека оставались незавершенными. В некоторых сказках лисы-оборотни обоего пола (хотя в большинстве легенд лиса предпочитает женский облик мужскому) стремятся спрятать лисий хвост под одеждой, чтобы избежать разоблачения со стороны соседей или друзей. Такие люди, по поверьям, обладали невероятными магическими способностями, и считалось, что многие местные ведуньи были замаскировавшимися лисами.

С целью лучшего понимания и объяснения этой концепции японцы иногда разделяли своих лисиц-оборотней на две категории: зенко, или хороших лисиц, и яко, буквально — «чужих лисиц», которые были духами проказливыми и могли нанести вред. Такой «практический метод» был несовершенен, но мог служить приблизительным руководством по двойственной натуре подобных созданий. Зенко полагалось почитать как лисьих духов, а яко следовало по возможности избегать. Таким образом, понятие о двойственности собакообразной формы — либо благодетельной (культурной), либо свирепой (варварской) — начало утверждаться в различных культурах, в том числе и на Дальнем Востоке.

* * *

Классическое представление об оборотне как цивилизованном человеке, который может быть превращен в дикое чудовище, постепенно возникло из этой базовой концепции. Другие элементы — каннибализм, почитание демонов и так далее — были добавлены позднее, но противопоставлению цивилизованности и дикости предстояло стать фундаментом для образа в целом. Были, правда, и другие элементы, проросшие из этой базовой концепции, — например, представление о перевертыше или о воине, который мог изменить обличье ради битвы, — и нам пришло время обратиться к этой системе верований. В ней волчий след особенно заметен.

Глава 2 От человека к зверю

Когда ты, как волк,

Рыщешь в лесах,

Не зная ни счастья,

Ни радости жизни…

Песнь Хельги, убийцы Хундинга,

второе издание

Качествами, восхищавшими древних людей в диких животных, с которыми им приходилось сталкиваться в лесах и степях, были сила, свирепость и непревзойденная хитрость — не только на охоте, но и в борьбе с другими животными. Людям хотелось бы самим обладать такими свойствами — особенно перед лицом врага. И тем более, разумеется, на заре цивилизации, когда различие между человеком и зверем было весьма смутным — особенно в Западной Европе и в северных землях.

Начало превращений

Древние шаманы, как уже было сказано, верили, что, надевая шкуру животного — будь то волк или другой зверь — или усваивая его повадки, охотники и воины могут приобрести некоторые из их характерных черт. Такие шкуры потом должны были сверхъестественным образом превратиться во «вторую кожу», превращая их носителя в определенное животное.