Оборотни особого назначения [СИ]

— Я живая, честное слово! — мне уже ничего не мешало — ни полузвериный облик, ни то, что мы оба были грязные, как черти после бани, липкие от чужой и своей крови. Я вдруг принялась целовать его куда достану, в плечо, в руку, в нос… обнимала, гладила, прижималась. Живой… живой… я успела!

Медоед в ответ лизнул меня в щёку, в нос. Его чужая кровь тем более не смущала. Кажется, он вообще был не прочь устроить мне полноценное «умывание». А еще он урчал, совсем по-звериному, но меня это не беспокоило — наоборот, умиляло до неконтролируемых приступов сумасшедшей нежности.

— Я тебя… никому! Не отдам! Ты мой! И сама никуда больше не уйду! — слезы вдруг сами потекли, блин, вот дура-то. Чего теперь реву? От нежности? От радости? От того, что эта упрямая косматая морда тут, со мной, и можно его тискать, прижиматься, заглядывать в глаза? Прятаться в кольце его рук от всего на свете? Не отпускать его больше никуда и никогда? — Я тебя люблю… и не спорь со мной!

— Я тоже тебя люблю, Точка. Больше жизни люблю. Больше всего на свете… это же правда ты? Я не брежу?

— Тебя еще раз сковородкой стукнуть? Для верности? — я рассмеялась сквозь слезы и еще крепче к нему прижалась.

Карл издал звук, больше всего похожий на мяуканье котёнка, прижал меня к себе ещё крепче и затих. И я затихла. Как хорошо-то… и пусть весь мир пофиг, нафиг или как там правильно…

Прошло минут десять, не меньше. Ну по ощущениям. Карл вдруг отмер и, наконец, признал:

— Живая, действительно живая. Точка! — Карл снова захохотал.

То есть я перевела звуки как смех, из глотки вылетал звериный рык. Леопольд стрекотал что-то про то, что медоеда заклинило после того, как меня схватила тварь. Но я как-то не приняла это всерьез, да и сейчас не принимала — главное, мы вместе, а с остальным справимся!

Карл.

Когда я осознал, что глюк не глюк, Точка настоящая и дерется вполне материально, увесисто так — чуть снова шлюзом не поехал. Это… это же… да сто пустот мне в корму! Это чудо!!! Кого тут поблагодарить на коленях? Которого бога, демона, пустотника, дух первого оборотня?! Я на все готов! Жива моя девочка! Жива!

Я далеко не сразу понял, что Точка тискает меня, обнимает, не обращая внимания на то, что у меня вместо лица — звероморда. Вот же…Слава всем подряд, она спаслась. А надо мной судьба всё равно нашла способ посмеяться. Я стал уродом со зверской башком и когтями-лезвиями. Сейчас моя девочка отойдёт от эмоций, осмотрит меня свежим взглядом и… Что дальше — понятно. Она не отвернётся, нет. Получеловек-полузверь станет для неё другом, братом, но никак не мужчиной, с которым она свяжет свою жизнь. С которым у неё будут дети, чёрт возьми!

Согласен на любой вариант. Куда деваться? Буду ручной зверушкой. Тьфу, от самого себя противно. О чём я думаю? Жива — вот главное. А я обойдусь. Не нужен ей такой.

Я со свистом выдохнул. Ну что за гадство? Как можно одновременно чувствовать такое огромное счастье и такую боль?!

Хорошо еще, что все ее ребята тоже выжили. Она отвлечется, ее радость затмит любую другую, а я…

— Хлоп! — мне вдруг что-то чувствительно треснуло по лбу, и я несколько ошарашенно моргнул, увидев прямо перед носом маленький кулачок и сердитые глаза.

— Таракан, — как ни в чем не бывало пояснила Точка. — Прямо по лбу полз! В голове уже не помещаются?

— Откуда в улье таракан? — не понял я.

— В улье ниоткуда, а вот ты в своем дурном мозгу прямо тараканью ферму развел, — хмыкнула девушка. — Аж наружу лезут. Нечего всякие глупости в котелке варить, понял?! Небось, придумал, что ты урод и меня недостоин? Вот ща как дам по тараканам!

— Точка, ты не понимаешь. Я застрял. Неужели белк не объяснил? За-стрял. Этот облик навсегда! Даже кьяр не помог.

— И чо? — немного грубовато переспросила моя медоедочка, перекинув из руки в руку свою домашнюю черную дыру. — Я тоже так могу, делов-то! — на ее плечах вдруг действительно выросла медоедья голова. И ухмыльнулась мне во всю зубастую пасть.

— Да хотя бы то, что я тебя когтями буду каждый раз цеплять, если просто приближусь! — я не принял шутки я. — Это уродство! Понимаешь?! Опасное уродство! Я могу тебе навредить! — и вытянул свою дурацкую лапу с окровавленными когтями.

— Мужики… — покачала головой девушка. — Да я тебе сходу могу два выхода подсказать! Во-первых, я медоед, у меня шкура по определению бронебойная и заживающая.

— Но не когда ты человек! — зарычал я, в отчаянии понимая, что ее не переупрямить, в разряд друзей она меня переводить не собирается, и… и… неужели?!

— А во-вторых, — Точка мои возражения вообще мимо уха пропустила. — Надоест, что царапаешься — я их тебе состригу, и делов! Или к кровати примотаю когтями за спину, тоже вариант. На том самом месте у тебя ничего лишнего не отросло? Ну и все. А целоваться с клыками даже прикольнее. Завязывай тараканить!

Ох-ре-неть. Не, я от ее прямоты и раньше шалел, а тут совсем опешил.