Оборотни в эполетах

Все привезенные сапоги оказались с картонными подошвами. Следствием и судами Лужин заморачиваться не стал – возможно, подозревал, что и в суд могут занести. Он попросту своей властью (на что по тогдашним дореформенным законам имел полное право) велел разложить всех до единого арестованных, снять с них портки и выдрать розгами так, чтобы неделю потом сесть не могли. Что его подчиненные тут же исполнили быстро и качественно. Поротые орали благим матом, Господом Богом клялись, что в жизни так делать больше не будут, детям и внукам закажут. Лужин пообещал: если обманут и подобное повторится, порка будет такая, что только что завершившаяся покажется милым пустячком. А то и не ограничится поркой – места в тюрьме всем хватит…

И ведь подействовала эта воспитательная мера, на десять с лишним лет сапожники-кимряки и думать забыли о картонных подошвах. Но потом грянула Русско-турецкая война…

Слово В. Гиляровскому: «О бумажных подметках вплоть до Турецкой войны 1877–1878 годов слышно не было.

Но во время Турецкой войны дети и внуки кимряков были „вовлечены в невыгодную сделку“, как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подошвы… подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по мелким магазинам с девизом „на грош пятаков“ и „не обманешь – не продашь“».

Сапоги с картонной подметкой тачали исконно русские «мастера», а принимали их исконно русские интенданты. Среди посредников, правда, были и евреи, но их роль тут третьестепенная.

Лично я, представляя практически босых на снегу солдат, перевешал бы вдоль дороги без суда и следствия всех – и сапожников, и посредников, и интендантов, и кое-кого еще…

Да, кстати, если вернуться к «товариществу жидов», столь яростно гонимому и знаменитым писателем Крестовским, и наследником-цесаревичем. Каким таким волшебным образом эта гоп-компания – Грегор, Горовиц, Коган и примкнувший к ним Варшавский, – присвоившая миллионы казенных денег, ухитрилась еще и получить за мнимые убытки компенсацию в те самые 5 миллионов рублей золотом?

Никакого волшебства, все обстояло буднично, привычно и где-то даже скучно. Помянутые дельцы нашли ловкого адвоката, тот занес приличную сумму княгине Юрьевской, и очаровательная Рюриковна, которой такое давно было не в новинку, быстро «решила вопрос»… А как вообще вышло, что эта компания получила жирные подряды, на которых можно было красть многими миллионами? И вновь ларчик просто открывался: Грегор был давним хорошим знакомым начальника штаба действующей армии, еще одного исконно русского человека, благородного дворянина генерала Непокойчицкого. Тот и поспособствовал – и уж, безусловно, не по доброте душевной. О том, что генерал был в доле, прямо писал в своих мемуарах граф Витте.

(В обширных трехтомных мемуарах Витте написал немало интересного о коррупции в высших сферах, в том числе и о княгине Юрьевской – а уж он-то, министр путей сообщения, потом финансов, пробывший три года председателем Комитета министров, безусловно, был «в теме». Не зря его внезапную смерть (человек был не так уж стар и хворями не страдал) иные до сих пор считают какой-то странноватой. Не зря сразу после его смерти Охранное отделение (явно не по собственной инициативе, а по приказу откуда-то сверху) приложило немало сил, чтобы отыскать и изъять рукопись мемуаров – но вдова сумела их надежно укрыть. Изданы они были (понятно, за границей) только через восемь лет после смерти Витте, в 1923–1924 годах. Никак не отделаться от впечатления, что кто-то тормозил…)

И, наконец, самое главное. Всю эту теплую компанию «крышевал» брат Александра II, великий князь Николай Николаевич-старший. До личного общения с «жидами» он, понятно, не опускался – все шло через Непокойчицкого. Все перечисленные злоупотребления были столь вопиющими, что несколько раз следствие все же начиналось, – и всякий раз как-то незаметно потухало само собой, едва следочек приводил к великому князю. Который, кстати, в свое время цапнул 200 тысяч рублей за то, что предоставил очередную выгодную концессию «правильному» человечку…

Короче говоря, за историю с сапогами пострадали несколько мелких «стрелочников»-сапожников, и только.

Еще один интересный пример. Варшавский банкир Френкель (ну да, еврей) перегонял из России в иностранные банки русскую золотую монету в больших количествах – таким образом, что это противоречило законам Российской империи. Только не подумайте, что подручные Френкеля, юркие еврейчики, таскали золото через границу глухими контрабандными тропами.