Оборотни в погонах

Машину я оставил в подворотне, в квартале от Оксаниного дома, заскочил на минуту в ближайший подъезд и вышел обратно в облике дико обросшего, вконец опустившегося пьянчуги. Картину дополняла купленная мною по дороге бутылка дешевой суррогатной водки, которую я бережно прижимал к груди. Посудина была наполовину пуста. (Вторую половину я вылил на пальто.) Изо рта у меня торчал потухший «бычок» «Беломора». Покосившись на собственное отражение в луже, я удовлетворенно хмыкнул: «Экий, «красавец»! Родная мама не узнает» – и, пьяно раскачиваясь, побрел вперед. К тому времени ливень уже утих, но мелкий дождик продолжал накрапывать. Мое влажное рубище воняло сивухой и псиной. Редкие прохожие брезгливо шарахались в сторону, а собаки облаивали. Тоже с явным отвращением. В общем, маскарад удался на славу! В интересующем меня дворе-«колодце» стоял синий «Вольво» с приспущенным боковым стеклом. В салоне на передних сиденьях расположились двое темноволосых молодых людей. Внимательно присмотревшись, я узнал в них тех самых горцев, от которых неделю назад «спас» Оксану в баре «Нирвана»! На лицах джигитов еще сохранялись отчетливые следы моих кулаков. Они оживленно беседовали по-чеченски. Этот язык я знал не многим хуже, чем родной русский, и благодаря хорошей акустике сумел разобрать обрывок разговора.

–…поганый, неверный пес!!!

– Да, Джахар, неплохо нам досталось. До сих пор внутренности болят!

– Мамедов, собака, специально подставил!!!

– Поаккуратнее с выражениями! Юсуф Алиевич наш начальник. Не будь мы с тобой родственниками…

– Прости, брат, но очень уж обидно!

– Ничего. По крайней мере дрались мы в полную силу. Просто русский оказался сильнее!

– Не-на-ви-жу!!! Живьем бы зажарил!!!

– Ха, тебе обязательно представится такая возможность! Когда из него вытрясут нужные сведения…

– Скорей бы! Я того ублюдка сперва в жо…

Тут Джахар, наконец, заметил мою скромную персону, осекся на полуслове, сунул руку за пазуху, но, опознав во мне «синюшника», досадливо вытащил ее обратно.

– Убырайся атсуда старый казол, – с сильным акцентом прорычал он. – Зарэжу на хрэн!

– Не шуми, сынок, лучше дай прикурить, – заплетающимся языком пробормотал я, вплотную приблизился к машине и незаметно достал из-под полы ствол. «Пф, пф» – сработал «макаров-особый». Головы чеченцев превратились в кровавое месиво, а я, продолжая качаться, проследовал дальше. К подъезду номер четыре. Зайдя вовнутрь, я бегом взлетел на пятый этаж, забрался на чердак, прошел по нему до подъезда номер два, где проживала Оксана, поднял люк и сразу увидел третьего джигита, дежурящего на площадке между четвертым и пятым этажами. Скрежет поднимаемого люка, конечно же, его встревожил, но не слишком. Ведь, по их расчетам, я должен был спокойно подниматься по лестнице, прифуфыренный, с букетом цветов, а вовсе не лазать по чердаку в непотребном виде. Тем не менее он лениво вынул из кармана пистолет (вероятно, проформы ради) и… мгновенно скончался с застывшим на губах беззвучным криком. Пуля угодила ему точно в сердце…

Перешагнув через труп, я спустился на третий этаж, поправил бороду, натянул шапочку до бровей, перехватил бутылку в левую руку и требовательно прижал палец правой к кнопке звонка двадцать девятой квартиры.

За дверью послышались легкие женские шаги.

– Димочка, ты? – кокетливо мурлыкнул Оксанин голос.

– Какой те на фиг Димочка?! – гнусаво заорал я. – Мужа, блин, родного не признала?! А ну открывай, шалава!!!

– Вы ошиблись адресом. Убирайтесь немедленно! – голос приобрел неприятное металлическое звучание.

– Ах ты, падла! Прошмандовка вшивая! – громогласно возмутился я. – Небось кобелей в хату привела?! Ну, погоди, шлендра! Ща рыло чистить буду! Вот только замок вышибу!!!

В подтверждение означенных угроз я принялся ожесточенно пинать дверь ногами. Спустя секунд десять она резко распахнулась, на пороге возник плечистый горец, вознамерился засветить мне кулаком в глаз и… отлетел назад, сраженный бесшумным выстрелом в упор. Оставшиеся двое засадников, видимо, никак не ожидали подобного поворота событий и не успели воспользоваться оружием. Одному, неспешно выходившему из туалета, я разбил о темечко бутылку, а второму, ошалело выскочившему из кухни, врезал каблуком в печень и для верности добавил локтем сверху в позвоночник. Оба безжизненно распластались на ковре в просторном холле.

– Еще гости в доме есть? – захлопнув входную дверь и поигрывая пальцем на спусковом крючке, обратился я к белой как мел, вздрагивающей губами Оксане. Она отрицательно помотала головой.

– Тогда бери мужиков за ноги и по одному тащи в комнату… Живых, дура! Мертвец мне без надобности!