Оборотные цветы (СИ)

Волк весело напрыгнул на меня и повалил лицом в снег. Отфыркиваясь, погналась за лохматым тельцем. Ещё один мощный прыжок, и вот уже мы с волчонком вдвоём кувыркаемся в шутливой схватке. Зажмурившись от попавшего в глаза снега, отмахнулась от братца и с рычанием отскочила прочь. Север отпрыгнул назад точно так же, словно копируя моё отступление, и я, не выдержав, звонко рассмеялась. Волк неуверенно переминался с лапы на лапу и удивлённо смотрел на хохотавшего человека. Да уж, наверное, эти дикие места никогда не слышали смеха.

Пока Север стоял, я наконец-то рассмотрела то, что он держал в зубах. Старая, потёртая рукоять и затупившееся лезвие.

— Хэй, поделишься своей находкой?

Прижав уши, Север замер и настороженно посмотрел на меня. Клянусь ледяным ветром, если бы волк мог говорить, то он бы запросто спросил: сколько я дам за такую бесценную штуку. А так Север просто хитро прищурился и, убедившись, что последую за ним, рванул в сторону.

Через час суматошной беготни, когда я выбилась из сил и упала на белый покров, силясь отдышаться, довольный волк разлёгся под моим боком и, высунув язык, подтолкнул находку к лицу. Я бережно взяла старый нож, который был мне верным помощником на охоте, и устало закрыла глаза. Так вот, что случилось с тобой, зеленоглазый оборотень. Наверное, портал навредил тебе куда сильнее, и ты умер от полученных ран, а твоё замёрзшее мясо пережёвывала для меня волчица.

Оглянувшись по сторонам, потрепала Севера по голове:

— Идём, надвигается буран. Слишком сильный ветер, да и небо затянуло.

Зверь насмешливо фыркнул, словно насмехаясь над тем, что я вздумала учить его, и побежал к пещере.

Глава 4

Запах смерти в логове стал нестерпимым — волчица перестала подниматься и только шумно дышала. Этой ночью ветер бесновался, залетая в пещеру и подхватывая острые снежинки, швырял их мне в спину. А я сидела возле старой волчицы и гладила её спутавшуюся шерсть, серую и вонючую, но от этого не менее тёплую и почему-то приятную на ощупь.

Север молча лежал рядом с матерью и касался влажным носом её тяжело вздымающего бока. В глазах волчонка была тоска. Звериная, но такая понятная мне печаль.

Старая волчица встрепенулась и, неожиданно сбросив мои ладони и морду Севера, тяжело поднялась, уставившись в проход, за которым бесновалась метель.

Белая мгла была страшнее чёрной ночи. Она давила на сознание и заставляла сжиматься в комочек, пытаясь скрыться от того, что было не подвластно ни зверю, ни человеку. Но старая волчица уставилась в метель и, волоча лапы, поползла к выходу. Север устремился за ней, но я удержала его, вцепившись в серую шкуру.

Не нам спорить с теми, кто в эту страшную ночь позвал волчицу. Пусть её лапы ступали по земле этого мира, но тень уже радостно бежала по вечным лугам.

Её силуэт растворился в белой мгле, и прощальный вой Севера потонул в беснующейся стихии. В тот миг его звериная тоска осела и в моей душе, а я поняла, что запах сырой шерсти и крови на морде волчицы стал таким же родным, как запах вереска и дыма. Облизнув губы, словно на них осталось её тёплое молоко, зарылась лицом в шерсть Севера и тихо запела, чтобы прогнать нашу тоску.

А на следующий день я, словно одержимая, бросилась, утопая в снегу, искать тело волчицы. Почему-то безумно не хотела, чтобы её растерзали другие звери. Но, видимо, белое безмолвие не желало возвращать то, что принадлежало ему. И снег надёжно укрыл старую волчицу от чужих глаз, закутав закоченевшее тело в белый саван.

Глава 5

Солнце разбивалось тысячами осколками о снежную гладь, а я, утопая по пояс в снежном пуху, бездумно рвалась вперёд. Север давно остался где-то позади, но даже на это моё изнемождённое сознание не обратило внимания.

Очнулась и пришла в себя только от того, что стало слишком тепло, и снежную перину стал прорезать клубившийся пар. Не торопясь, огляделась вокруг и замерла, надеясь, что это не игра воображения.

Горячие источники. Прикоснувшись рукой к тёплой воде, я улыбнулась. Кто бы знал, что здесь есть такое чудо. Ну надо же, Север меня ни разу не приводил сюда. Внимательно приглядевшись к воде, недоумённо нахмурилась. На меня смотрело больное отражение, в котором я с трудом  разглядела прежнюю себя.

Глаза стали чёрными провалами, кожа совсем бледная, словно передо мной бескровное существо, и настолько тонкая, что, казалось, острые скулы прорвут её изнутри. Спутанные чёрные волосы колтунами падали ниже груди.

Сколько же времени прошло? Мне казалось месяц или полтора, но судя по отросшим волосам — никак не меньше четырёх. За это время я и сама стала похожа на волчицу: звериная сухая худоба, дикий взгляд.

Резко ударив ладонью о поверхность, заставила пар растворить волчьи черты и, сбросив одежду, погрузилась в живительную воду, уйдя под неё с головой. Глубоко. Тепло. И как же прекрасно! Задержав дыхание, нырнула, целиком погружаясь в горячий источник. Прохладные потоки воды змейками коснулись кожи.